на другой. Я смотрел то на Даши, то куда-то в пустоту и не мог понять. Вспомнились вдруг его слова: 'Меня учили, что Свет у каждого человека внутри, и только он сам не позволяет ему выйти. Этому я не верил. Я думал, что Свет нужно искать, и я поехал искать...' А потом я вспомнил слова Ользе: 'Теперь одни остались. Дочка умерла в родах, оставила нам мальчонку. А он вырос да уехал. При буддийском монастыре живет, надо повидать, попрощаться'. Он их внук?!
- Сукин ты сын! - заорал я. - Ты на кого стариков бросил?! Совсем рехнулся?! Ты чего поехал искать?! Света?! Просветления?!
И я все-таки вкатил ему оплеуху. Мне вдруг стало так обидно за двух стариков, которые воспитали эдакого балбеса, а он взял и вот так бросил их. Поехал, видите ли, искать чего-то где-то! В общем, я треснул его и, осознав через это всю глупость происходящего, расхохотался. .
Впрочем, моя затрещина оказался целительной и для Даши. Он посмотрел на меня счастливыми заплаканными глазами и встал, наконец, на ноги. До этого он болтался в водном потоке у меня на руках. Я не верил своим глазам. Во всем этом ужасе, грохоте, невыносимой жаре и удушливой гари он светился от счастья.
Огонь продолжал наступать. Берега реки горели, как китайская пиротехника.
- Даши, если мы сейчас же не уберемся отсюда, то все эти наши прозрения и дебаты уже не будут иметь никакого смысла!
- Надо бежать! - ответил Даши и бросился вперед.
- Мы хоть туда бежим?! - спросил его я. пока мы скакали по пояс в воде.
- Здесь любая река ведет к Байкалу! - ответил Даши, пытаясь перекричать шум горящего леса.
- Мне надо, чтобы любая река здесь вела к Схимнику!
- На берегу Байкала есть одна скала, - кричал Даши, едва переводя дыхание. - Схимник называл ее Последнее Пристанище, Если он жив, то он должен быть там!
Что ж, оставалось только бежать, а затем плыть. Ощущение было ужасное вода ледяная, а вокруг нестерпимая жара. И поэтому как только мы вырвались из зоны пожара, то сразу же помчались вдоль берега.
Я не чувствовал ни своих ног, ни своего тела. Мое сознание сузилось до предельной точки, и единственное желание жило во мне - желание найти Схимника. Поэтому я просто бежал, точнее, переставлял ноги. Иногда я вслушивался в звучащее рядом дыхание Даши, и это придавало мне силы.
Мы проделали путь длиною в три или, может быть, четыре часа. Однажды мы остановились, чтобы взглянуть на оставшееся позади зарево, и продолжили бег. Странно, но я был уверен, что все идет правильно - своим ходом и в нужном направлении. Хотя где-то глубоко внутри меня уже зрел приступ отчаяния.
Где гарантия, что попытка найти Схимника имеет теперь хоть какой-то смысл? Никаких гарантий. Если я не смог найти его раньше, стоит ли искать его теперь? Конечно, я не Гэсэр и не Избранник. Я обычный парень, которого угораздило оказаться в водовороте этих событий.
Я делаю то, что могу. У Избранника получилось бы лучше. Это точно. Он поднялся бы в небо, перелетел бы через горы и достиг нужного ему места, причем вовремя. И никому бы не пришлось его уговаривать. Никто бы не говорил ему: 'Ты должен! Ты себе не принадлежишь! Сделай то, что предначертано Судьбой!' Он бы все это делал сам.
Если Избранника подталкивают, вынуждают следовать Пути, это не Избранник, а простой человек, один из шести миллиардов. А парень с такой дурацкой жизненной историей, как у меня - и Избранник - это и вовсе же смешно! Не может быть...
- Теперь на Север! - крикнул Даши, когда мы выбежали к берегу Байкала.
- Нет, все. Не могу больше. Все... - ноги ослушались меня, подогнулись, и я повалился наземь.
- Данила, ты что?! Вставай! Осталось совсем чуть-чуть! Вон, видишь, там поворот, за ним будет бухта и скала Последнее Пристанище! - Даши тянул меня за руку и указывал дорогу.
Я посмотрел на это 'чуть-чуть', и мне стало совсем плохо. Физически плохо. У меня началась рвота, мушки летали перед глазами, голова кружилась и раскалывалась на части.
- Я не могу, Даши. Я не могу...
- Просто ты наглотался дыма. Ничего страшного! Давай, соберись с силами... - уговаривал меня юный монах.
Мне стало смешно. 'Соберись с силами'.
- Даши, ты что, смеешься надо мной? С чем собраться?! Я же не волшебник. Все, кончились силы. Последние три дня... - меня снова стало мутить.
- Данила, ты должен! - закричал Даши. Я расхохотался:
- Вот видишь! Если бы я был Избранником или Гэсэром, разве бы ты говорил мне: 'Ты должен'?
- Данила, миленький, давай! - взмолился Даши. - Я не сказал тебе всей правды. Я ослушался своего Учителя и дважды встречался со Схимником. Один раз он сказал мне, что отправляется на поиски Избранника, что должен ехать куда-то на Запад. Во время второй встречи он сказал, что один примет бой с силами Тьмы. Но если все-таки я встречу тебя, я должен буду тебе помочь.
Я ему не верил, Данила. Мой Учитель говорил, что белый Гэсэр придет и откроет нам священную тайну - знание, сила которого спасет Мир. Я думал, что все так просто. Но когда просто - это чудо, а чудес не бывает. Нет никакого белого Гэсэра. Есть я и ты, а там скала, и там Схимник. А больше ничего нет. Слышишь, Данила?! Пожалуйста, надо идти!
Но я сидел на песчаном берегу и не мог пошевелиться. Под темным предрассветным небом воды Байкала казалась почти черными. Холодные волны накатывали на берег, полируя темные и светлые камушки.
- Даши, ты все правильно говоришь. Только я не успел к сроку. Я старался, правда. Но я не успел. На меня возлагались надежды, но я не оправдал их. Агван, которого я принес в твой храм, отдал за это жизнь. Он был лучшим из всех, кого я когда-либо встречал. Он был лучшим... И я опоздал. Я не смог.
Время вышло. Я думаю, Схимник уже ничем не сможет нам помочь, даже если мы найдем его. Поздно. Я зря втянул тебя в это дело. Мир невозможно изменить. Мы должны трудиться для этого, но сейчас все трудятся для другого. Никто никому не верит. Никто ничего не знает. Все это пустое, Даши. Все пустое... Что мы ищем? Зачем? Я запутался...
- Знаешь, - заговорил Даши после минуты тяжелого молчания, - я очень любил бабушку с дедушкой. И я очень боялся, что они когда-нибудь умрут. Они не боялись. Они верили в перерождение душ. В то, что мы проживаем одну жизнь за другой, совершенствуя свою природу. Они рассказывали мне об атом, а я думал об их смерти. И эти мысли сводили меня с ума.
Тогда я решил, что уйду от них. Что поеду в буддийский монастырь и не вернусь, пока не постигну того, о чем они мне рассказывали. Семь лет я слушал Учителя, практиковал медитацию, выполнял все, что мне говорили. Но с каждым годом я чувствовал, что лишь топчусь на одном месте.
Сначала я думал, что со временем все наладится. Что я просто чего-то не понимаю. Потом я хотел вернуться домой, к ним, к тем, кого я люблю. Еще через пару лет мне стало стыдно и больно, я испугался, что теперь они не примут меня. Но вот появляешься ты и говоришь мне: они ищут тебя, они соскучились по тебе и ни в чем не винят.
Все, что мы делаем в этой жизни, мы делаем для кого-то. Мы должны трудиться для тех, кто нам дорог. Вот в чем смысл. И я понял это только сегодня.
И снова в своем сердце я услышал слова Агвана: 'Что бы дальше ни происходило, что бы ни случилось, пожалуйста, обещай мне: ты пойдешь дальше, ты дойдешь до того места, которое укажут тебе знаки, ты найдешь Схимника и сделаешь то, что он тебе скажет'.
- Пойдем, - сказал я.
Мы поднялись и, поддерживая друг друга, пошли туда, где должна была быть скала со странным названием - Последнее Пристанище.
Тут Данила встал и расправил свои широкие плечи.
'Давай прогуляемся, - сказал он. - Дорасскажу по дороге'.
Мы шли по городской окраине в направлении леса. Поднялись на холм, обогнули старую, полуразрушенную церковь и вышли на смотровую площадку позади нее. Отсюда открывался прекрасный вид на реку и спящий город. Я слушал предрассветную тишину и голос Данилы.
Я увидел эту скалу сразу, как только мы подошли к бухте. Словно высокая сторожевая башня из белого камня, она парила над поверхностью озера. И силы вернулись ко мне, ноги сами понесли вперед. С каждым шагом я чувствовал, что приближаюсь к разгадке величайшей тайны, к чему-то необыкновенно важному и значительному, Даши едва поспевал за мной.
- А где он может быть? - я недоуменно посмотрел на своего спутника.
Скала Последнее Пристанище не имела никаких расщелин или полостей. Я обошел ее вокруг по земле несколько раз, но все без толку. Вершина просматривалась, и было видно, что она пуста. Тогда я вошел в холодную воду и проплыл вдоль скалы со стороны озера. Ничего.
- Даши, Схимник что-то еще тебе говорил. А ну давай, вспоминай, - я настаивал, юноша должен был знать что-то еще.
- Да нет, ничего он больше не говорил... - Даши стоял под скалой растерянный и потрясенный.
- Туг должен быть какой-то фокус... Вспоминай! Может быть, что-то странное? Что-то, что ты тогда не понял?
- Нет, вроде бы, ничего. Хотя, - тут он задумался. - Он говорил что-то про воду...
- Про воду? Что?! - мне показалось, что разгадка близко.
- 'Он придет в воду'... Или нет, << он уйдет от огня'... Нет, 'найдет камень'...
- Черт, Даши, соображай же! - я схватил его за плечи. - Надо вспомнить! Вспоминай - когда он это говорил?!
- Это было во время второй нашей встречи, - Даши напрягался и морщил лоб. - Схимник был на взводе, что-то тараторил без умолку. Говорил про Антихриста, что все пропало, ничего не спасти...
- Ну, ну! Даши! - я тряс его так, что, казалось, выбью из него душу.
- 'Он уйдет от огня, поймет'... Нет, не 'поймет'. 'Он уйдет от огня, познает небо'. Да! 'Познает небо, даст воде тело, чтобы открыть камень'. Да! Точно!
- Подожди, -я сосредоточился, чтобы ничего не упустить. - Значит, так: 'Он уйдет от
огня, познает небо, даст воде тело и откроет камень'. Правильно?
