- Куда пошел? - удивилась дама.
- Обратно, в тюрьму. Куда же ещё?
- Так мы ещё не закончили.
Я приподнялся и открыл дверь.
- Подождите. Вот здесь написано, что у вас высшее гуманитарное образование. Вместе с тем, вы долгое время профессионально занимались спортом и даже работали в институте физкультуры старшим преподавателем на кафедре борьбы. Как это вы совмещали тренерскую работу и преподавание философии, да и зачем философу спорт?
- Это имеет хоть какое-то отношение к моему уголовному делу или к вашей комиссии?
- Да нет. Просто так. Интересно.
- Чтобы быть гармонично развитым человеком.
Белокурая дама понимающе вздохнула, переглянувшись с коллегами в белом:
- М-да, молодой человек, не мешало бы вас понаблюдать...
Я потопал обратно в зарешеченный холл.
Возвращаясь из дурки в тюрьму, я спросил у соседа по фургону, на чьем лице светилось глубокое внутреннее удовлетворение от общения с айболитами:
- Почему многие стараются подражать Наполеону? Ни разу не слышал, чтобы кто-то косил под Байрона или изображал Гарибальди.
Сосед беззаботно расплылся в довольной гримасе:
- Если ты спрашиваешь обо мне, то я сам маленького роста, как тот, что из прошлого века. Биография Наполеона хорошо известна и легко запоминается. Засунул правую руку под рубашку на уровне сердца, повернул шапочку горизонтально - и готово. А Гарибальди попробуй изобрази. Ого! Кто определит, что это именно Гарибальди, а не кто-то другой, даже если ты на него будешь похож, как две капли воды? Народ-то у нас безграмотный, историей интересуется мало, книг практически не читает, а здесь полная ясность - ни с кем не спутают.
- Хорошо тебе, - подключился к разговору бородатый очкарик, обеспокоенный судьбой Гонконга. - А я уже седьмой раз сюда еду - эти недоучки никак правильный диагноз поставить не могут. Наверняка, в Днепропетровскую психушку отправят, а там труба.
- Ты что, уже и там побывал? - оживился Наполеон, как белочка обгрызая на пальцах ногти. Бородатый хмуро свел брови и сплюнул куда-то под лавку:
- Я, вообще-то, сам по профессии психиатр. В Днепропетровске на практике был.
- Тогда можешь не волноваться, - успокоил очкарика Бонапарт, - врачи от пациентов мало чем отличаются. Будешь, как рыба в воде. Тебя-то сюда за что?
Бородатый полез в карман за сигаретой:
- Да, собственно говоря, ни за что. Так, пустяки. Старый шкаф выбросил с балкона в кусты, чтобы не тащить его на себе с девятого этажа. Пришел домой усталый после работы, а тут ещё лифт как на зло не работает. За что мы только кварт. плату платим? Думал, утром, идя на работу, остатки шкафа к мусорнику подтащить, чтобы под окнами не валялся, а тут на тебе - только разделся, только душ принял - беркутята с автоматами прибегают. Я даже поужинать не успел. Спрашивают: 'Вы шкаф выбросили?'. Я им без всякой задней мысли и отвечаю: 'Ну я. Так что из того? Мой шкаф - что хочу, то и делаю.'. А эти идиоты сразу стали дубинками по голове бить и наручники одевать. Откуда мне было знать, что в тех кустах парочка занималась любовью? Места себе другого найти не могли, а мне теперь из-за них отдуваться.
Наполеон сокрушенно закачал головой, выражая глубокое понимание и поддержку. Спустя месяца полтора, идя по тюремному коридору, я случайно узнал, что бородатый не в первый раз таким образом избавляется от ненужной мебели и почему-то каждый раз с одинаковым результатом.
Тюремная камера встретила затхлым, прокуренным воздухом, глубоким унынием и паутиной под потолком. Сокамерники смотрели на меня, как на Христофора Колумба после далеких странствий:
- Братуха, как там, на свободе?
Как? Как? Словно я весь мир объехал за полдня в милицейском фургоне...
Интересно, чего мусора добились или хотели добиться, отправив меня на экспертизу в дурдом? Удостовериться в том, здоров я психически или нет? Так, для них наличие любого высшего образования, за исключением юридического, уже является признаком неполноценности. А врачи... Они беспомощны и, как марионетки, послушно выполняют все указания свыше. Стоит только кому-то заикнуться, что арестованный нуждается в медицинской помощи или неподсуден по состоянию здоровья - как тут же такого врача обвинят во всех смертных грехах.
Увы, 'спасение утопающих - дело рук самих утопающих', и эта старая фраза как никогда актуальна в тюрьме. Здоровые заключенные не нужны - они опасны, ими манипулировать и управлять намного труднее, чем больными людьми. Ни для кого не секрет, что чем больше заключенный будет болеть - тем меньше у него останется сил на борьбу с милицией, прокуратурой, судами... Тем спокойнее спится тем, кто его засадил.
Тюремщики пытаются сгноить нас в бетонных гробах, но мы обязаны выжить, и мы обязательно выйдем отсюда, пусть даже на зло всему миру. Как бы тяжело ни было, но Господь нас хранит, а трудности на то и существуют, чтобы испытать на прочность каждого из идущих, закаляя перед грядущими испытаниями. Самое трудное и интересное всегда впереди. Что бы ни случилось, какая бы ни выпала карта - мы не имеем права утратить присутствие духа. Сильных всегда ожидает награда, а слабые... Они - как одуванчики в поле. Ветер подул - и их уже нет.
Бороться с существующей Системой тяжело, но можно и нужно. Для этого, прежде всего, необходимо обладать устойчивой психикой и отменным здоровьем. О физических и интеллектуальных упражнениях в условиях тюремного заключения мы поговорим несколько позже, а сейчас затронем некоторые малоприятные вещи, с которыми, в первую очередь, приходится сталкиваться лицом к лицу в тюремной клетке.
Психические заболевания.
О чем заключенные меньше всего думают, так это о здоровье собственных мозговых извилин. Оно и понятно - крыша съезжает не спеша, не привлекая к данному процессу внимания со стороны окружающих. Когда же изменения в психике из глубин черепной коробки вылазят наружу, отражаясь на взаимоотношениях с окружающим миром, то на этом этапе, как правило, боржоми пить уже поздно.
Кто бы что ни говорил, но встретить в тюрьме заключенного со здоровой психикой, без каких-либо отклонений, на практике нереально. Это закономерный результат мощнейшего стресса (который, к тому же, не ослабевает, а наоборот усиливается), умноженный на скотские, не поддающиеся никакой логике условия содержания заключенных. Безусловно, травмы психики (как и любые иные травмы) поддаются лечению, но, вместе с тем, ни одна из них не проходит бесследно, и большинство заключенных не восстанавливаются (даже после выхода на свободу) именно по причине застарелых психических травм, постепенно переросших в серьезные, трудно поддающиеся лечению заболевания.
В развитых странах существуют специально разработанные программы реабилитации для тех, кто побывал за решеткой, с тем, чтобы заключенные выходили на свободу здоровыми, полноценными гражданами, не представляющими опасности для окружающих. Однако это касается цивилизованных стран, а не Украины, в которой всё перевернуто вниз головой. В этой стране о твоем здоровье (как, впрочем, и обо всем остальном) никто, помимо тебя, думать не будет. Поэтому, если есть желание выжить, с первых минут заключения приходится внимательно следить за состоянием серого вещества внутри черепной коробки, тщательно отслеживая все реакции на события, в гуще которых ты волей судьбы оказался. Что бы ни произошло - мозг обязан работать четко и ясно. Это непременное условие для тех, кто не собирается долго засиживаться в местах 'не столь отдаленных'.
Сердце.
Мотор барахлит у всех без исключения. Причины те же - условия содержания и стресс. И с тем, и с другим приходится бороться усилием воли, но, судя по обилию инфарктов среди заключенных, далеко не всем удается абстрагироваться от окружающей действительности, не застревая на неприятных воспоминаниях и тяжелых мыслях. Оно и понятно - уголовное дело всё время болтается дамокловым мечом над головой.
Первое, что необходимо сделать, так это снять нервное напряжение. Далеко не всегда удается достичь
