- Так я пойду...
- Ты получил приказ, иди.
- Да, я пойду исполнять. Я так воспитан исполнять приказы. Нечего на меня давить, я служу своей родине.
- А кто говорит, что ты не служишь?
- Вы так относитесь ко мне, как к врагу.
- Очень плохо, Георгий, что ты ничего не понял. Меняется жизнь и мы скоро сменим хозяев. Еще неизвестно, простят ли нам новые того, что мы творим сейчас.
- Мы выполняли приказ.
- Иди лучше, Георгий, иди...
Георгий не придумал ничего нового, а тоже заставил мужика выброситься из окна.
Газеты в недоумении, три одинаковых случая самоубийства, все повыпрыгивали из окон, уж не убийство ли это. Однако, следствие, наличие посторонних лиц в квартире во время самоубийства не установило. Все дела тихонечко закрыли.
Надя лупила в мою дверь своим кулачком.
- Михаил, открой.
Я распахнул дверь. Она ворвалась в квартиру.
- Они решили нас убить.
- Успокойся, кто они?
Надя расплакалась, прижавшись ко мне.
- Я подслушала, верхушка КГБ решила ликвидировать наш отдел, а ее активных участников убрать.
- Сейчас ты мне все подробно расскажешь. Сядь, соберись с мыслями и давай.
- Сегодня я задержалась с отчетом о добыче копий документов из японского посольства. Ты помнишь, необходимо было достать документы о действии японской стороны по поводу спорных островов с Китаем.
- Покороче, пожалуйста.
- Только вышла из управления и тут вспомнила, что не расписалась в журнале. Возвратилась обратно и тут мне показалось, что у генерала гости. Я под напряглась и... услыхала такой разговор.
- Товарищ генерал, ваши слухачи все ушли?
- Да, только что мне сообщили, что капитан Попельгейм ушла последняя.
- Мы пришли поговорить с вами о ликвидации отдела.
- Разве в этом есть необходимость?
- В связи с резким изменением обстановки в стране, будут трясти КГБ и его кадры. Некоторые отделы точно закроют, но мы бы хотели, что бы о вашем отделе не заикались. Все политические убийства и другие акции не должны выйти наружу. Эти уникальные люди, которые совершали все действия, должны исчезнуть.
- Но почему? Они могут пригодиться в других операциях, например, в заграничных.
- Слушайте, генерал. Во-первых, ваших слухачей мы изучили. Эти полуинтеллектуалы не являются фанатиками идей и весьма нестойкие люди. Во-вторых, разоблачение хоть одного из них, приведет к непредсказуемым последствиям, вплоть до уничтожения КГБ и крупным международным скандалам. В третьих, при аттестации отделов, только один перечень актов, приведет в шок всех и нам могут не простить свои, как мы расправились с их приверженцами. Вы поняли, генерал?
- Понял. Только не пойму, как вы мыслите их уничтожить? Все ваши попытки обречены на провал. Они же читают мысли любого убийцы появившегося рядом с ними.
- Вот поэтому мы и собрались здесь, что бы решить как...?
- Мне теперь даже появляться среди них нельзя, они тут же все раскроют.
- Вы с сегодняшнего дня переводитесь в отдел 'Б', так что завтра вас не будет, а отделом временно командовать будет полковник Серебряков, старый хрыч пенсионного возраста.
- А как быть с обслуживающими. У каждого силовика был свой персональный оперативник.
- Этих уберем без напряжений. Дело надо убыстрить, поэтому мы подключаем сюда профессионалов со многих отделов. Кроме того, зам председателя КГБ обещает дать подмогу людьми из некоторых спец органов.
- Силы-то внушительные, но...
- Подскажите, какие у них слабые места?
- Их нет. Их может убить только не думающий робот. Может у КГБ есть какие-нибудь технические средства дистанционно влияющие на мозг?
- Увы, нет.
- Тогда посадите сто снайперов на крыши и пусть у нас появиться надежда, что хотя бы один из них попадет.
- Вы это серьезно?
- Вполне. Но есть еще один весьма привлекательный ход.
- Ну, не тяните.
- Это перессорить их друг с другом и естественно натравить. У нас уже был такой случай, когда майора Коровина чуть не отправили на тот свет.
- А если не получиться?
- Отправить на пароходе, на самолете, на чем угодно и взорвать их, но только чтобы рядом не было информатора.
- Это подходит, как раз для отдела 'Б', где вы теперь будете работать. Давайте разрабатывайте операцию и естественно не в этом здании. Мы вас спрячем, что бы они не нашли.
- Тут я тихонечко убралась и сразу рванула к тебе. Что же нам теперь делать, Миша?
- В себе я уверен, а вот в тебе нет. Единственный вариант, это бежать. Естественно завтра мы сделаем вид, что ничего не знаем и придем на работу. Познакомимся с новым начальником отдела и будем готовиться бежать, запасаться документами и искать место на земном шарике, где нас не найдет сам черт.
- Георгию скажем?
- Не знаю. Надо- ли? Я просто боюсь, как бы он не сорвался.
- И все же, давай скажем. Как-никак он тоже должен быть убитым.
Надя решительно подходит к телефону и набирает номер.
- Гоша, это ты? Ты не можешь сейчас подъехать к Мише. Именно сейчас. Да так срочно...
Она вешает трубку.
- Георгий будет через час.
Георгий не верит ни единому нашему слову.
- Это лож. Этого не может быть.
- Черт с тобой, придурок, - взрывается Надя, - пусть тебя и хлопнут первого. Столько служишь в этой организации, а ее поганого характера еще не понял.
- Вы и раньше хотели меня прихлопнуть, теперь я вам в чем-то верить должен.
- За дурь твою хотели это сделать, а теперь пожалели. И видим, зря.
За столом молчание.
- Завтра будет новый начальник отдела, - говорю я, - Надеюсь, ты не побежишь к нему докладывать о нашем разговоре.
Георгий встает и молча идет к двери.
- 'В гробу я вас видал и в белых тапочках...' - мысленно посылает он нам сигнал.
На следующий день действительно пришел новый начальник, полковник Серебряков. Он собрал нас и сказал, что генерала срочно отправили в заграничную командировку и он пока будет замещать его здесь.
- Пока в стране неопределенность, вам надо быть все время на работе. Вдруг потребуется кто-нибудь для решения правительственных задач.
Мы расходимся по своим углам. Георгий с нами не разговаривает, объявил бойкот.
Первого убили Георгия. Его погубила пунктуальность. Каждый день он выходил из дома с одной и той же старушкой. Вежливо перед дверью парадной пропускал ее вперед. Убийца был настроен на старушку, поэтому Георгий не поймал его мысли о себе. Подонок выпустил несколько пуль из 'парабеллума' в старушку и те, прошив ее,
