- Веди себя прилично, обезьяна! - рявкнула она на Ларкина. - Или твоя грязная пасть будет сегодня второй, которую он заткнет.
Ларкин воспринял это как насмешку и направился к Мойше.
Бен-Раби пару раз приложил его об переборку, потом бросил на палубу.
- Я говорю буквально, - пояснила Эми. Ее эмблема полиции теперь просто горела - тоже в буквальном смысле. - Как у вас было сегодня с воздухом?
- А? - У Ларкина глаза полезли на лоб, и он побледнел.
- Ага. Кажется, ты меня понял, - сказала Эми. Мойше медленно расслабил мышцы.
- Постели постель к моему приходу, любимая, - сказал он, посылая ей воздушный поцелуй. Это чтобы разозлить Ларкина. 'Хотели бы вы, чтобы ваша сестра вышла замуж за...' - Я буду спать целую неделю. - Он подошел к скутеру и сел на пассажирское сиденье. - Готов, Тедди.
Ему пришлось вцепиться в поручни, как в спасательный круг. Кажется, этот скутер был создан для гонок. Его водитель был психом, которою не научили отпускать педаль хода хоть на миллиметр.
- Чего так спешим?
- Меня обещали отпустить поспать, когда я тебя привезу.
Большая герметическая дверь закрылась за ними, как только они въехали в операционный сектор. 'Запечатали', - подумал Мойше. Тут же в нем слегка всколыхнулся страх. Он нервно огляделся. Операционный сектор казался спокойнее, выдержаннее, не таким суматошным, как тот, в котором он жил. И битва его с виду затронула меньше. Не ощущалось замешательства. Люди казались более уверенными, спокойными, не так спешили. Он подумал, что так и должно было быть. Им приходилось думать, как увести 'Данион' от разгрома. Бой остановился, но был еще не окончен.
Ларкин ударил по завизжавшим тормозам, и Мойше чуть не вылетел из скутера. Ларкин провел его в большой зал, набитый сложной электроникой.
- Секция контакта, - буркнул он, снисходя до объяснения.
Сюда бой добрался. В воздухе висел едкий дым. Он все еще клубился, выходя из одной приборной стойки. Под его вонью ощущался озонный фон. Под стеной были сложены раненые, ожидая прибытия санитаров - не менее дюжины носилок. Но корпус остался цел. Скафандров не было видно.
Ларкин подвел Мойше к человеку, старше которого он на 'Данионе' еще не видел.
- Бен-Раби, - сказал он и тут же исчез. Ожидая, пока старик заметит его присутствие, Мойше осматривал зал. Он казался гибридом капитанского мостика и пассажирского отсека лихтера. Стены были заставлены оборудованием обработки данных, консолями и экранами, о смысле изображения на которых трудно было даже строить догадки.
Сейнеры в черном сидели плечом к плечу, смотрели, что-то делали и говорили вполголоса в миниатюрные микрофоны. Пол комнаты был заставлен рядами коек, на которых лежали другие сейнеры в массивных пластиковых шлемах, закрывающих всю голову, и на этих шлемах мелькали сигнальные огоньки. Рядом с каждой койкой стояла неподвижно еще пара сейнеров. Один изучал сигнальные огоньки шлема, другой не отрывал глаз от небольшой квадратной машины, неприятно похожей на диагностический компьютер. Непрестанным менуэтом двигались между койками ремонтники, проверяя пустые койки на дефекты.
Наконец бен-Раби углядел что-то знакомое. Это был дисплей звездного глобуса, черневший незаметно в дальнем углу. У его центра находились десять золотистых мячей, очевидно, изображавших траулеры. Он предположил, что быстрые и юркие золотистые иглы - это вспомогательные корабли. Они маневрировали вокруг алых предметов, смутно напоминавших земных акул. Значит, крошечные золотые драконы на периферии - это далекие рыбы. Звездный Рубеж - это более густая тьма, выкусившая бок у дисплея. Ничего, что могло бы изображать флот сангарийцев, он не заметил. Хотелось ожидать, что они больше не появятся, хотя это было не в их стиле, и он на это не надеялся.
- Мистер бен-Раби? - позвал его старик.
- А почему драконы?
- Образ из нашего разума. Сами увидите.
- Не понимаю.
Вместо ответа старик изложил приготовленную речь:
- Вам никто ничего не объяснил? Так вот, у нас отказали двигатели, кроме ментального. Акулы не могут вывести его из строя, пока не доберутся до нас здесь или пока мы не перестанем получать энергию от рыб. Но у нас серьезные проблемы, мистер бен-Раби. Ментодвигатель у нас остался, но акулы выжгли мозги почти всем моим техникам. - Он показал на ближайшие носилки. Девушка только что из яслей улыбалась улыбкой, лишенной разума. - Потери таковы, что у меня кончились резервы. Я набираю даже слабочувствительных из экипажа. Вы подвержены мигреням, не правда ли?
Мойше смутился и кивнул. Снова они с этой головной болью.
Он уже несколько месяцев подозревал.., но следствия из этого были такими ошеломляющими, что он не хотел верить. Эти все пси-штучки давно уже дискредитированы.
Может быть, если как следует об этом вспомнить, то этот человек и этот зал просто исчезнут.
- Мы хотим, чтобы вы вступили в контакт с рыбой.
- Нет! - Паника ударила, как молотом. Он даже не успел сам понять свой ответ Маленький бесенок по имени Лояльность, которого он слушал редко, толкал его согласиться во имя информации. Бэкхарт обрушит на него целое ведро медалей.
Он вспомнил внезапные ужасные боли в голове и страшные, призрачные сны. Он вспомнил ужас, испытанный во время невольного контакта со звездной рыбой.
- Не могу.
- Почему?
- Не знаю как!
- И не надо. Вас подключат техники, а всю работу сделает рыба. Вы будете только служить каналом.
- Но я устал. Я не спал уже...
- Этого можно не говорить. Остальные не спали столько же. Клара! - Он махнул рукой техникам, которые тут же подошли. - Клара, положите мистера бен-Раби на сорок третью. - Техники кивнули. - Бояться здесь нечего, мистер бен-Раби.
Мойше хотел выразить протест, что с ним обращаются, как с неодушевленным предметом, но у него уже не хватило воли. Техники положили его на койку, и он покорился. В конце концов, он переживал и худшее.
Женщина, которую старик назвал Кларой, напомнила ему профессиональную мать его детства. Она была седая, румяная, как вишня, и болтала что-то успокоительное, пристегивая его руки к подлокотникам кушетки. До того, как приняться за его ноги, она положила его пальцы на выключатели, которые надо было сдавить.
Ее напарником был темноволосый спокойный юноша, умело подготовивший голову Мойше к надеванию шлема. Для начала он натер волосы бен-Раби какой-то пастой без запаха, потом накрыл их чем-то вроде тонкой проволочной сетки для волос. Кожа отозвалась тысячей тонких иголочек, которые тут же исчезли.
Он подумал, что принимает все это слишком покорно.
- Зачем вы меня привязываете? - спросил он требовательно.
- Чтобы вы себя не поранили.
- Как?
- Ничего страшного, не волнуйтесь, - ответила женщина и ласково улыбнулась. - Эго просто предосторожность.
'Черт побери, - подумал он. - Нет уж, два ведра медалей'.
- Приподнимите голову, пожалуйста, - попросил молодой человек. Мойше подчинился, и его голову поглотил шлем. Он ослеп.
Страх удвоился. Зеленый людоед с грязными когтями запустил мерзкие лапы ему в кишки, сжал, дернул. Сердце застучало тему боевых барабанов. В мозгу эхом зазвучали слова - Чижевский, из поэмы 'Древний Бог': '...кто пел густую тьму, драконов в небесах'. Не звездных ли рыб имел в виду Чижевский?
