побольше и вниз по его течению еще треть мили. Там ручей вилял в сторону у подножия уже приличного холма первого из тех, что дальше вырастали в Зотак. Марика уселась, подогнув ноги, в сотне футов от ручья и в тридцати над ним. Напротив нее тенью в кустарнике и скалах зиял вход в пещеру. Рядом с Марикой сел Каблин, часто дыша - он запыхался на быстром ходу.
Иногда даже Марику раздражал его недостаток выносливости.
Косые лучи солнца пробивались сквозь листву, освещая белые, желтые и бледно-красные цветы. Между ветвями в сполохах света и тени перепархивали какие-то крылатые твари, то появляясь, то будто исчезая в тени. Свет попадал и на выход из пещеры, но никак не освещал ее внутренность.
Марика никогда не подходила ближе берега ручья. С того места, где она теперь сидела, нельзя было различить ничего, кроме сгустка темноты. Даже алтаря приношений не было видно.
Говаривали, что южные меты насмехались над своими более примитивными братьями за почитание духов, которым на них в любом случае наплевать. Даже среди Дегнанов находились такие, которые всерьез относились только к Всесущему. Но на церемонии ходили и они.
Просто на всякий случай. Меты из Поната обычно бывали предусмотрительны.
Марике приходилось слышать, что стаи кочевников Зотака практикуют анимистические ритуалы, подразумевающие духов света и тьмы, богов и дьяволов во всем. Даже в камнях.
Каблин кое-как отдышался. Марика встала и заскользила по крутому склону к ручью. Каблин не отставал. Он боялся, но не возразил, даже когда Марика прыгнула через ручей. Он прыгнул следом. Хоть раз он решил не уступить ей в силе духа.
Марика взглянула вверх на склон, и что-то в ней встревожилось.
Отсюда входа в пещеру видно не было, только мшистая влага сочилась сверху по скользкому камню. Бывали периоды, когда из пещеры поднимался пар.
Марика попыталась разобраться в себе - понять, в чем дело. И не смогла. Как будто она что-то съела, что никак не уляжется в животе, и оттого нервы гудят. С пещерой Марика это не связала. Никогда раньше она возле этой пещеры не испытывала ничего, кроме страха. Она взглянула на Каблина. Он тоже был скорее обеспокоен, чем испуган.
- Ну? - Каблин оскалил зубы. Это выражение должно было означать вызов. Хочешь, чтобы я пошел первым?
Марика сделала два шага, снова взглянула вверх. Ничего не видно.
Пещеру прикрывал кустарник.
Еще два шага.
- Марика!
Она оглянулась. Каблин был взволнован, но не так, как обычно.
- Чего тебе?
- Там что-то есть.
Марика ждала, что он объяснит. Она не стала смеяться. Иногда он мог сказать и то, чего не мог видеть. И она тоже... Он вздрогнул. Она снова попыталась разобраться, что же она ощутила минуту назад. Но это чувство исчезло.
Она тоже почувствовала чье-то присутствие. Только к пещере это отношения не имело.
- Сядь, - тихо сказала она.
- Зачем?
- Затем, что я хочу глянуть сквозь кусты. Кто-то за нами наблюдает.
Я не хочу дать им понять, что мы о них знаем.
Он сделал так, как она сказала, - ей он верил. Она взглянула поверх него.
- Это Пошит, - сказала Марика, вспомнив это неосознанное чувство, что на тебя смотрят. От этого она стала осторожнее, чем сама думала. Она снова за нами ходит.
Непосредственная реакция Каблина была типична для любого щенка.
- Так мы ж от нее легко убежим! Она такая старая!
- Тогда она поймет, что мы ее видели.
Марика села и задумалась, зачем бы шаманке за ними следить. Для такой старухи очень тяжелая работа.
И ничего разумного на ум не приходило.
- Давай просто притворимся, что мы ее не видели. Пошли!
Они не сделали четырех шагов, как Каблин схватил ее за лапу.
- Марика, там внутри что-то есть!
Марика тоже попыталась ощутить. То чувство, которое помогло обнаружить Пошит, не было надежным. А может быть, очень зависело от того, что ожидаешь найти. Сейчас она искала какого-нибудь большого зверя, прямую физическую опасность. Но ничего такого не почувствовала.
- Ничего я там не чую.
Каблин тихо взвыл от раздражения. Обычно бывало наоборот - Марика пыталась объяснить ему, что она чует, а он оставался к этому слеп.
Зачем Пошит за ними ходит? Она ведь их совсем не любит. И всегда говорит ма про них гадости. Марика еще раз попыталась ощутить старую мету этим своим ненадежным чувством, для которого у нее не было названия.
Чужие мысли хлынули в ее мозг. Она задохнулась, завертелась, отсекла их прочь.
- Каблин!
Братец уставился на вход пещеры, беспокойно пожевывая.
- Чего?
- Я только что... - Она не знала, как назвать. Слов не было ничего такого раньше не случалось. - Я слышала, как думает Пошит.
- Ты - что?
- Слышала, как она думает. Про нас - про меня. Она меня боится. Она думает, что я вроде ведьмы.
- Что ты несешь?
- Я подумала про Пошит. Зачем она за нами ходит. И я высунулась наружу, как иногда у меня получается, и вдруг я услышала, как она думает. Я была у нее в голове, Каблин. Или она у меня. И мне страшно.
Но Каблин вроде не боялся, чему Марика удивилась. Он только спросил:
- А что она думала?
- Я же тебе сказала. Что я вроде ведьмы. Дьяволица или что-то такое. И она думала уговорить Мудрых, чтобы они...
Тут это впервые дошло до нее по-настоящему. Пошит так боялась, что хотела, чтобы Марику убили или выгнали из стойбища.
- Каблин, она хочет меня убить. Сейчас она ищет доказательства для ма и для Мудрых.
Особенно для Мудрых. Если они очень захотят, они могут заставить Скилдзян поступить по-своему.
Странный был этот Каблин. Если задача была конкретной, а опасность явной, он мог избавиться от страха и мыслить очень ясно. Только туманная опасность заставляла его сжаться в бездумный комок. Но предложенное им решение для невероятной, как ей все еще казалось, опасности она не приняла.
- Заманим ее на скалу Стапен и спихнем.
Вот так просто он предложил убийство. И всерьез. Каблин не шутил.
Дело в том, что Каблину - и Замберлину - угрожало то же, что и ей.
Достаточно быть ее однопометниками, чтобы получить один приговор с Марикой, если Пошит нароет что-нибудь, что представить стае. У них общая преступная кровь. Да и к тому же они мужчины - невелика ценность.
Каблин, слабак из слабаков, слишком сильно среагировал на опасность.
На мгновение Марика даже его чуть-чуть испугалась. Он сказал то, что сказал, и это значило для него не больше, чем прихлопнуть надоедливое насекомое, хотя Пошит была частью их жизни. Шаманка учила их обрядам. В некотором смысле она была ближе родной матери.
- Брось, - сказала Марика. Теперь она почти не сомневалась, что контакт ей почудился. - Мы пришли посмотреть пещеру.
