— Привет, Тоби. Не хочешь сказать им, что я явился?
— Слушаюсь, сир. — Часовой постучал, обменялся несколькими словами с женщиной и, обращаясь к королю, сказал:
— Просят минуточку подождать, сир.
— Как жизнь, Тоби? Не очень тебя колотит?
— Жизнь вполне приличная, сир. Хм-м… Неужели мы откажемся от права на реванш, пропустив очередной матч?
Тоби числился в запасе команды «Гвардейцев».
— Мне ещё предстоит разговор с коллегией судей. Может быть, они дадут согласие на перенос встречи. Ты согласен, что мы ради матча не можем позволить того, чтобы кого-нибудь из нас убили?
На лице Тоби появилось сомнение. «Захват» в его жизни играл большую роль. «Гвардейцы» до сих пор потерпели лишь одно поражение, да и то пытались опротестовать результат.
— Но если мы откажемся от права на реванш, общий счет будет в их пользу на одно очко. Эти наглецы будут смеяться над нами.
— Такова жизнь, Тоби. Иногда нам приходится делать очень трудный выбор.
Дверь открылась, и Рагнарсон, минуя часового, переступил через порог. Еще через секунду он уже шел через комнату навстречу Ингер, чтобы пожать протянутые к нему руки. На лице королевы сияла одна из её самых обольстительных улыбок.
— Видимо, я веду себя очень хорошо, — сказал она. — Ты навещаешь меня за эту неделю вторично. И приходишь каждый раз среди дня.
Он расцеловал её в щеки, а затем изумил, влепив смачный поцелуй в губы.
— Мне очень нравится тот зеленый цвет, который ты в последнее время предпочитаешь. Сюда меня тянет именно он, а вовсе не похоть. Впрочем, я могу и пересмотреть свои позиции.
— Тельма, оставь нас, иначе ты сможешь узнать о том, сколько людских слабостей остается у монархов. Итак, умоляю, скажи, что же привело тебя ко мне? — спросила Ингер, забавно вскинув брови.
— У Непанты сошли воды. Мне кажется, что роженице будет приятно, если ты предложишь ей свою помощь.
Ингер сразу помрачнела. Ей крайне не нравился процесс деторождения.
— Но что я могу сделать?
— Морально поддержать. Это для неё будет очень много значить.
— Понимаю. Очередной взнос в уплату твоего долга.
— Возможно, — недовольно скривившись, ответил он. — А может быть, потому, что я хочу видеть вас подругами.
— А ты у меня в большом порядке. Тебе это известно? — В её глазах снова зажглись лукавые огоньки.
— Кто мог сказать тебе такое?
— Человек, с которым я спала в госпитале в Итаскии.
— Как же, как же. Помню. Раненый солдат. Он был в горячке, что, возможно, и повлияло на его суждения.
— Я могу всегда доказать справедливость его слов.
— По-моему, женщина, вы ставите себя в весьма опасное положение, — сказал Браги, закрывая дверь на щеколду.
— А вот и нет. Это тебе, старичок, грозят неприятности.
— Старичок, говоришь?
Браги сделал выпад, и Ингер взвизгнула, когда он забросил её себе на плечо.
После ужина Рагнарсон присоединился к Вартлоккуру, который мерил шагами гостиную в своих покоях.
— Ты являешь собой классический образец нервного папаши, — сказал Браги.
— Может быть, мне лучше быть с ней?
— Она хочет этого?
— Не знаю. Но Вачел категорически против.
— Я его понимаю. Как идут дела?
— Говорят, что нормально.
Из дверей спальни появился доктор Вачел, и следом за ним — Ингер.
— Ну и как? — спросил Вартлоккур.
— Еще не скоро. Роды, как я предполагаю, примерно в полночь.
— Все не так страшно, как мне казалось, — сказала Ингер, обнимая мужа за плечи. — Она гораздо храбрее, чем я.
— Ты действовала отлично.
— Ничего подобного. Я вела себя как испорченный ребенок. Мне до сих пор стыдно, когда я вспоминаю то, что тогда говорила.
— Иногда женщины так поступают, — пожал плечами Браги. — Но серьезно их слова воспринимать не надо. Если бы они выполняли клятвы, которые дают при родах, то человеческий род давно вымер бы. У всех женщин было бы только по одному ребенку.
— Она очень изменилась. Вылезла из своей скорлупы и сразу стала очень интересной личностью.
— Все мои друзья — личности весьма интересные. Может быть, не всегда приятные или галантные, но очень неординарные. Но мне пора. Сегодня день рождения Айнджара, и я обещал быть на праздновании.
— Передай ему мои поздравления.
— Обязательно. Взгляни-ка на нашего друга.
Вартлоккур развил бешеную деятельность.
— Я забыл составить гороскоп для своего дитя, — бормотал он, бросая на стол книги и диаграммы, перья и чернильницы. — Полночь. Проклятие!
— По крайней мере он теперь не будет болтаться под ногами, — ухмыльнулся Рагнарсон. — До свидания, любовь моя.
— Веди себя хорошо, — ответила Ингер, сжимая его ладонь.
Рагнарсон шагал в конюшню, пытаясь понять, что происходит между ним и супругой. В их отношения вернулась какая-то освежающая теплота.
Появившись в доме на аллее Лиенеке, Браги так и не сумел пересчитать резвящихся там детишек. Ни один из них не стоял на месте. Похоже, что они играли в «Захват», превратив в арену схватки весь первый этаж здания. Гундар как самый старший выступал в роли величественного рефери.
— Привет, пап! — выкрикнули, проносясь мимо отца, Айнджар и его сестра.
Сидящая на ступенях Кристен подняла на него в немой мольбе глаза и сказала:
— Наше жилище захватили варвары.
— И эти варвары — наши дети. Ты говоришь почти как Пратаксис. Неужели тебе никто не помогает?
— Только Мгла. Сейчас она показывает повару, как следует готовить пунш. Хотела прийти Джулия, но её младший приболел.
— И это все?
На губах Кристен промелькнула понимающая улыбка.
— А вы ещё кого-нибудь ждали?
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
— Я слышала, что вы лично приняли сообщение, которое я посылала вам позавчера.
— О… — протянул он и продолжил, больше для себя, чем для Кристин:
— Даже самый горячий поцелуй не способен закрыть ротик женщины.
— Поцелуй? О боги! А я об этом ничего не знаю. Расскажите мне все.
— Это всего лишь что-то вроде метафоры. А ты впредь таких фокусов не устраивай. В следующий раз твои шпионские выходки могут привести к плачевному результату. Тебя могут схватить.
— Чепуха. Я уже большая девочка.
