— Сэр! — дружно рявкнули десять глоток.
— Так-то лучше. — После этого Требилкок ещё с полминуты читал какие-то бумаги и перекладывал с места на место документы на столе. Затем он обошел строй, глядя каждому из воинов прямо в глаза. Покончив с этой процедурой, капитан начал:
— Дворцовая гвардия. Элитная часть. Тщательно подобранные бойцы. Люди бесконечно преданные своему королю и готовые отдать за него жизнь. — Майкл уселся на краешек стола, двумя пальцами он держал какой-то листок бумаги. — Великолепное место службы. Необременительные обязанности. Красивые мундиры. Прекрасное жалованье. Никаких полевых маневров. Объект зависти всей армии. Это так, капрал Никклз?
— Так точно, сэр!
— На другом полюсе находится Бреденбахский полк легкой пехоты. Патрулирование границы в округе Лонкарик и обоих Галмичах. Полк для очень скверных парней. Верно?
— Так точно, сэр!
— Но кроме того, имеется ещё и Карго, куда скверные парни направляют самых скверных из своей среды. Небольшой отряд конной кавалерии в самом сердце бандитской страны.
— Разрешите обратиться, сэр?
— В этой бумаге сказано, — Майкл брезгливо поднял листок, — что ты скоро станешь служить вторым помощником уборщика навоза в конюшне отряда Карго.
— Сэр?
— Ты хочешь узнать почему? Чем ты проштрафился? Ничем. Пока. Если ты сделаешь то, что затеял, отряд Карго покажется тебе раем.
— Но, сэр…
— Шесть дней тому назад капралу Калси Никклзу было выплачено сорок крон серебром. На следующий день по двадцать пять крон было выдано Виллему Флетчеру и его брату Клету, а ещё через день по двадцать крон — Арману Сартелла, Марлзу Бойеру и… Мне продолжать?
— Капитан, я… — начал было Никклз, но тут же умолк.
— Да, сказать вам нечего. Итак, у вас пока есть возможность выбирать — дворец или Карго. Если вы хотите остаться здесь, сделайте так, чтобы «Гвардейцы» выиграли у «Пантер».
— Это невозможно, сэр. Я взял деньги только потому, что они в любом случае нас побьют.
— Если это случится, ты будешь чистить навоз.
— Это несправедливо, — проворчал кто-то.
— Проблема справедливости меня совершенно не занимает. Меня заботит лишь победа. Правда, у вас есть ещё одна возможность. Вы можете сбежать, чтобы оказаться в моем списке дезертиров. В конечном итоге я вас все едино поймаю. — Требилкок обозрел их посеревшие от ужаса лица и спросил:
— Надеюсь, я ясно выразился?
— Так точно, сэр.
— Вот и хорошо. Встретимся на игровом поле. Все свободны.
— Тельма, найди сержанта Гейлза.
— Но, миледи…
— Ты что, женщина, оглохла? Живо!
Ингер отошла к окну, чтобы взглянуть на обрушившуюся на Форгреберг грозу. Молнии сверкали реже, и громовые раскаты уже не оглушали, но ливень усилился. Королеву начала бить дрожь.
— Миледи?
Ингер обернулась и увидела Гейлза. Сколько же времени она простояла у окна, погрузившись в грозу?
— Что происходит, Джоси?
— Происходит? Да ничего.
— Нет, в воздухе что-то витает. Где король?
— Я слышал, что он отправился на кладбище.
Сверкнула молния, и почти одновременно со вспышкой грянул гром.
— Совсем рядом… Неужели он двинулся туда в такую погоду?
— Король иногда поступает довольно странно.
— Мне это не нравится. Когда мой супруг что-то затевает, он обязательно оправляется на совет с покойной королевой.
— Может быть, она говорит ему то, что он хочет услышать?
— Не шути. Я боюсь. Боюсь, что он готов заняться нами. Направь кого-нибудь наблюдать за ним.
— В такую погоду?
— Да, в такую погоду, Джоси.
— Как прикажете.
Сержант Гейлз, не желая в очередной раз испытывать сердечную боль, пытался держаться как можно более отстраненно.
— Сообщи о том, что узнаешь.
— Естественно, — сказал сержант и поторопился выйти до того, как королева стала вести себя ещё непонятнее.
Пять часов спустя Ингер получила записку от Гейлза. В ней сообщалось, что короля обнаружить не удалось. На кладбище он, во всяком случае, не был. Ингер испугалась ещё сильнее.
— Хорошо, что хоть чародей теперь не стоит на нашем пути, — прошептала она.
Скрытый под тяжелым, непромокаемым плащом Рагнарсон низко пригнулся к шее лошади. Несмотря на все предосторожности, он замерз на холодном ветру и промок до костей под секущим дождем.
— Надо быть полным идиотом, чтобы выбраться из дому в такую погоду, — пробормотал он, и ветер умчал вдаль эти негромко произнесенные слова.
Ударила молния, и мимо Браги полетели обломки старого дуба. Толстая ветвь шлепнулась в грязь в каких-то десяти футах от него.
— Она вполне могла упасть мне на голову. Неужели мне так хочется выиграть?
Рагнарсон вгляделся сквозь струи дождя в ночь. Что это? Да, точно. Вехи, обозначающие границу поля.
— В путь, — прорычал он. — Мы почти на месте.
Лошадь двинулась вперед неспешным шагом.
Через четверть часа Браги соскочил на землю, привязал лошадь, снял притороченный к седлу шанцевый инструмент и огляделся по сторонам, отыскивая глазами нужный ему обломок скалы.
— Ну и денек, — пробормотал он. — Однако все надо сделать сегодня.
Проливной дождь должен был смыть все следы.
Камень диаметром в двадцать дюймов и толщиной в шесть был совершенно плоским. Браги попытался сдвинуть его с места, но, поскользнувшись на толстом слое мокрой листвы, покатился по склону и остановился в каких-то шести дюймах от бешеного потока воды. Вот как! Даже природа хочет помешать ему… Рагнарсон, пыхтя, поднялся и обратил весь свой гнев на плоский камень.
Отодвинув камень, Браги принялся копать. Свежую землю тут же смывало дождем. Когда яма обрела нужную глубину, он укрепил её стенки мелкими камнями, вернул плоский обломок на место и обозрел дело рук своих.
— Думаю, что это сработает, — пробормотал король.
Итак, с одним покончено. Осталось ещё четыре, а ладони уже пострадали. Что же, придется набивать мозоли на мозоли.
К тому времени, когда тяжкий труд завершился, Браги и лошадь были с ног до головы заляпаны грязью. Он замерз и чувствовал себя преотвратно. Все мышцы болели.
— Теперь можно и домой, леди, — сказал Рагнарсон, похлопывая кобылу по загривку.
На юг животное почему-то двигалось более веселым аллюром.
— Никогда не видел тебя таким мрачным, Дерел, — произнес Рагнарсон. — Ты уже упаковал все свои пожитки?
