— Приступайте, Майкл, — сказал Лиакопулос. — Аннулируйте документы.
— Что происходит? — спросила Ингер у Требилкока. Глаза её сузились, лицо напряглось. — Почему вы здесь? Почему сюда должен был явиться Дерел? Неужели для того, чтобы у мятежников появилось основание обвинить вас в моей смерти?
— Ничего подобного, — рассмеялся Майкл. — Мы хотели собраться здесь для большой дружеской беседы. Вы. Я. Генерал. Дерел. Мундуиллер. Абака. Однако я начинаю сомневаться в том, что последние трое явятся. Не исключено, что волнения в городе усилились. Как вы полагаете, генерал?
— Возможно, там стало кое-что известно, — пожал плечами Лиакопулос. — Вы знаете, к чему это может привести.
— Майкл, — вмешалась Ингер, — не могли бы вы оба перестать изъясняться загадками?
Требилкок вопросительно посмотрел на Лиакопулоса, и тот в ответ утвердительно кивнул:
— Хорошо. Слушайте всю правду. Король умер, и королем стал Фульк.
— Что? Как? Вы в этом уверены? — восклицала внезапно побледневшая Ингер, заламывая руки.
— Он пытался неожиданно ударить по армии лорда Хсунга. В то время, когда мы потеряли с ним связь, лорд Хсунг был убит, а его вторжение в Хаммад-аль-Накир остановлено. Когда Браги подступил к Тройесу, его там уже ждали легионы. Лишь немногим удалось спастись. Об этом нам сообщил сегодня генерал.
— Пойдемте куда-нибудь, где я могла бы присесть, — сказала Ингер и повела их в дом. По пути она непрерывно бормотала:
— Он умер? Неужели Браги умер? Не могу в это поверить…
— Это так, ваше величество, — сказал Лиакопулос. — Произошло кровавое побоище, и он погиб одним из последних.
— Избавьте меня от ужасных подробностей, — произнесла Ингер едва слышно. — Неужели он погиб? Не могу поверить. Как это могло случиться? Ведь ему всегда так везло… Я даже не верила в то, что он двинулся через проход Савернейк. Думала, что он тайно ждет в Майсаке момента, когда владетели начнут делать глупости, чтобы сразу вернуться и в назидание другим вздернуть некоторых Нордменов на виселицу. — Ингер вдруг резко повернулась лицом к Майклу и спросила:
— А может быть, это всего лишь одна из твоих хитроумных комбинаций?
— Нет, Ингер. На сей раз никаких комбинаций. Мы обсуждали эту проблему сегодня во второй половине дня. Спор получился горячим, но мы группой пришли к единому решению и явились сообщить о нем вам. Ваш сын — король. Вы — регентша. Сейчас мы хотим доставить вас в Форгреберг и передать в ваши руки бразды правления, прежде чем весть о смерти Браги достигнет Кавелина. Если этого срочно не сделать, то внутренние противоречия начнут разрывать королевство на части.
— Нет, он не умер. Я в это не верю. Это какой-то очередной трюк. — Она обвела взглядом собеседников и продолжила:
— О… Я вижу, что сами вы в это верите. Но это же невозможно?! И вообще, я не понимаю, почему вы решили поставить меня в известность. Вы же, наконец, смогли избавиться от меня.
— Это случилось тогда, когда вы интриговали против Короны, — сказал Майкл. — Теперь же вы, Ингер, и ваш сын стали этой Короной. Суть дела в том, что мы решили следовать закону. Когда мы избавлялись от вас, закон был на нашей стороне. Теперь же он защищает вас. Мы с вами во многом не согласны, но мы стоим на страже Короны. Поэтому мы и явились сюда, чтобы доставить вас в столицу.
— Майкл, на меня обрушилось сразу так много, что я не могу всего усвоить, — откинувшись на спинку кресла, сказала Ингер. — По отношению к вам у меня не осталось ничего, кроме горечи. И вот вдруг вы все перешли на мою сторону.
— Весьма условно. В силу обстоятельств, если можно так выразиться, — сказал генерал Лиакопулос. — Поскольку Гжердрам и барон Хардл погибли вместе с королем, я оказался во главе армии, а Чам Мундуиллер стал главным представителем интересов Короны в Совете. Моя совесть позволит мне оставаться на этом посту лишь до тех пор, пока вы не соблаговолите подыскать замену. Но поскольку сейчас я занимаю этот пост, я обязан поддерживать в стране порядок. Как только появится замена, я удалюсь в Высокий Крэг.
— Неужели? — недоверчиво вскинув брови, спросила Ингер.
— Именно так, — ответил за генерала Майкл. — Дерел намерен вернуться в Ребсамен. С Чамом я пока на эту тему не говорил, но полагаю, что он будет вести отчаянные арьергардные бои до тех пор, пока вы окончательно не разделаетесь с Советом. Абака своими планами не делился, но он скорее всего вернется в свое племя. Он уже отдал приказ солдатам из Марена Димура разойтись по домам.
— Этот ваш Абака — жаба. От него одни неприятности. Он меня просто ненавидит.
— Но согласитесь, Ингер, вы не делали никаких попыток завоевать его любовь.
Королева одарила Майкла суровым взглядом, но тот не отвел глаза.
— А как ты, Майкл? — спросила она. — Что ты собираешься делать?
— Скорее всего последую примеру генерала. Помогу сохранить порядок, до тех пор пока не завершится передача власти, а затем уеду. Я не хочу быть свидетелем тому, что ваши люди сотворят с Кавелином. Кроме того, история вашего семейства всем хорошо известна. Скорее всего я обращусь к торговым делам. К тому, что мне предназначалось после окончания университета.
— Неужели ты действительно считаешь, что все те, кто выступает на моей стороне, не более чем грабители?
— Я не вижу никаких свидетельств обратному, Ингер. Могу припомнить лишь горстку Нордменов, которых хоть немного волновала судьба королевства, или других людей. Все остальные заботились лишь о себе. А ваш кузен, думаю, поведет себя здесь как атаман шайки разбойников. Когда от королевства останутся лишь обломки, он отдаст горный проход Савернейк Империи Ужаса в обмен на титул вице-короля Запада или чего-то в этом роде. А вас и Фулька ждет довольно скорый конец.
— Боюсь, что тебе не хватает широты взглядов. Однако не будем вести спор о политике.
— Не будем. Сейчас для нас самое главное доставить вас в замок до того, как люди узнают, что случилось с королем. Если мы не успеем, то все силы ада вырвутся на свободу. Еще одной гражданской войны Кавелин не переживет. Слишком много волков ждут подходящего момента, чтобы сожрать его.
— Ты прав. Совершенно прав, — сказала Ингер, глядя куда-то вдаль. — Майкл, сейчас, когда на меня свалилась власть, я её совсем не хочу.
— Для вас это будет трудное время. Не менее трудное, чем раньше для Браги.
— Он не уставал повторять, что не жаждет власти.
— Так оно и было.
— Ваше величество, — сказал Лиакопулос, — когда мечты становятся явью, они иногда превращаются в кошмары.
— Кошмары или нет, но отныне королевство находится в ваших руках, — заметил Майкл.
— Я не хочу взваливать на себя такую ответственность.
— В таком случае зачем вы плели заговоры, вели двойную игру и имели дело с такими чудовищными отродьями, как лорд Хсунг и Магден Норат? — поинтересовался Майкл.
— В то время мне все представлялось в ином свете. Не знаю, поймете ли вы меня, но я все делала ради Фулька. Сама я вовсе не хотела чем-то управлять. — Немного помолчав, она продолжила:
— Я хочу вам что-то сказать и надеюсь, что вы мне поверите. Несмотря на все то, что происходило между нами, я его любила. Любила очень сильно. Может случиться так, что когда исчезнет охватившее меня душевное оцепенение, я просто развалюсь на части. Прошу вас, не оставляйте меня. Побудьте рядом со мной подольше.
— Я останусь рядом с вами так долго, как вы того пожелаете. Думаю, что генерал поступит так же. Вы можете рассчитывать и на Дерела. Я знаю, что мы вам не очень нравимся, но мы поможем, поскольку…
— Знаю, знаю. Ради Кавелина. — Ингер поднялась с кресла и стала расхаживать по комнате. — Этот проклятый, крошечный как прыщ Кавелин. Он и меня поймал. Не до конца, правда. Но я чувствую, что его судьба меня заботит. Ненавижу это королевство, но в то же время тревожусь за него.
Майкл удивленно вскинул брови, а Лиакопулос сказал:
— Похоже, что мы имеем дело с весьма заразной болезнью.
В комнату скользнул один из немногих прибывших с Ингер в поместье итаскийцев. Он был одет как фермер-арендатор.
