– Благодарю вас. В таком случае, почему же вы не уезжаете? Вы еще застанете ее на автобусной остановке, а если не удастся, то сможете устроить погоню за автобусом. Я сомневаюсь, что какой-либо автобус перегонит такую чудесную машину, как ваша. Если позволите, должна заметить, что такой автомобиль больше подходит торговцу наркотиками, чем респектабельному бизнесмену. – Вдруг ей пришло в голову, что она почти ничего не знает о человеке, который сидит за ее столом. – Вы не занимаетесь героином?
Вернон почувствовал, что у него отказывают легкие.
– У меня не было на уме ничего плохого, – с трудом сказал он.
Глядя на него, Аврора сжала зубы. Потом с него она перевела взгляд на стену.
– Ну что же вы, продолжайте, извинитесь за это пять или шесть раз. Ладно, это не имеет значения.
– А что случилось? Что?
– Ах, заткнитесь. Я не желаю разговаривать. Я должна быть благодарна вам за то, что вы так надолго у меня задержались. Глупо было надеяться, что вечер еще не закончился. И, конечно, совсем глупо было не замечать, как вас заинтересовала Рози.
Вернон воззрился на нее, пытаясь понять. Это был язык, с которым в прошлом ему не приходилось сталкиваться, язык не столько слов, сколько эмоций. Он совсем его не понимал, но чувствовал, что все зависит от его способности расставить вещи по своим местам.
– Это. Как его… Да разве ж я подумал бы… Я просто из вежливости.
Его голос был так полон боли, что Аврора вновь посмотрела на него.
– Да, вы слишком вежливы, я это знаю. К сожалению, я не так хорошо воспитана, но сейчас речь не об этом. Вы сегодня были моим гостем, и Рози не единственная женщина в мире, которая одинока. Я не имею на вас видов, и теперь уже этого не предлагаю, но мне казалось, что как воспитанный человек, вы могли посидеть со мной и выпить чашечку чая, прежде чем срываться с места на своей машине. Однако, видимо, я слишком многого требую от такого занятого джентльмена, как вы. Вы же готовы были воспользоваться любым поводом, лишь бы от меня избавиться. Разве не так?
Она следила за его взглядом, и Вернон знал, что возражать бессмысленно.
– Может быть и так, но вы не понимаете.
– Я вполне понимаю, что вы не хотели оставаться. Нет ничего проще. Вы либо боялись, либо просто не желали. Первое объяснение оскорбительно для вас, а второе очень нелестно для меня.
– Ага. Я забоялся. Я никогда ни с кем, как вы, не встречался, и в таких делах не был. Так чего ж мне не забояться?
Аврора почувствовала такой приступ гнева, что ей казалось, у нее вот-вот должна лопнуть кожа. Она была поражена несправедливостью и стукнула по столу обеими руками. Видеть Вернона, честного, нервного и до безумия смиренного, было невыносимо. Когда она ударила по столу, он подпрыгнул.
– Я не хочу, чтобы вы боялись! – взвизгнула она. – Я – человек! Я лишь хотела, чтобы вы выпили чая… со мной… чтобы я могла провести время в вашем обществе. Я не буду обливать вас кипятком, если только вы со своей молчаливостью и косноязычием не доведете меня до полного сумасшествия. Я не страшилище! Не убеждайте меня, что я так ужасна! Во мне нет ничего устрашающего. Просто вы все такие трусы!
Прежде, чем ее энергия иссякла, она опустилась на стул и еще несколько раз ударила по столу. Вернон не встал и даже не шелохнулся. Аврора задыхалась от гнева.
– А почему бы мне не приготовить чай? – предложил Вернон через минуту. – Вы вроде из-за чего-то расстроены.
Он сказал это без малейшей иронии. Аврора кивнула головой в знак согласия и жестом указала ему на плиту.
– Ну конечно же. Я рада, что вас не парализовало от ужаса. Боже мой! Как бессмысленно… глупо… – Она снова покачала головой, оставляя предложение незавершенным.
Аврора без большого интереса наблюдала за тем, как Вернон готовит чай. Он знал, как это делается, но к тому времени, когда он поставил две чашки чая на стол, энергия и гнев уже покинули ее, и она стала такой же, как днем – растерянной, убежденной только в том, что бороться с обстоятельствами практически бессмысленно. Жизнь никогда не наладится.
– Спасибо, Вернон, – сказала она, взяв чашку. Он сел напротив нее. С чашкой в руках он, кажется, почувствовал себя увереннее.
– Если бы я только мог разговаривать как вы, как бы это пошло мне на пользу.
– Ах Вернон, не надо говорить обо мне, – сказала Аврора, заметив, что он действительно хороший маленький человек, как раз такой, каким она его и считала, – только это ничего не значило. – Я накинулась на вас не из-за того, как вы разговариваете. Я рассердилась, потому что вы напуганы, когда бояться нечего, и приготовились лететь прочь, когда мне не с кем на ночь попить чая. Без вас же мне не с кем поговорить о прошедшем вечере. Иногда о вечеринках лучше вспоминать, чем на них присутствовать: во всяком случае, они не кончаются, пока их не обсудили. – Она замолчала, чувствуя, что Вернон ее не понимает. – Во всяком случае, я хочу извиниться за свою выходку, – сказала она. – Прошу меня простить за то, что я вас обвинила, что вы имеете виды на Рози. Вам подвернулся случай сбежать, проявив при этом вежливость, вот и все. Это уже не имеет значения.
От того, что она повторяла, что это не имеет значение, Вернон очень забеспокоился.
– Как же мне учиться, не делая ошибок? – спросил он.
– А вы и не научитесь. Во всяком случае у меня. Вы успеете умереть, прежде, чем дойдете до третьего урока. Я была совершенно не права, поощряя вас, извините. Между нами целая вселенная или множество световых лет, не знаю, какая единица измерения вам больше нравится. Я, как обычно, во всем виновата. Я очень несдержанная, неприятная женщина.
– А мне казалось, что я виноват.
