– Ну что же, ты хорошо выглядишь, – сказала она. – Если бы ты была посмирнее, могла бы придти ко мне, и мы вместе бы позавтракали. У меня много орехов.
Она сорвала несколько цветов, хотя они были мокрые, и вернулась в кухню, надеясь, что в ее отсутствие у Генерала улучшилось настроение.
– Гектор, а я разговаривала с белочкой. Если бы ты больше интересовался жизнью животных, то был бы, может быть, повеселее. Единственные животные, которых ты замечаешь – эти пятнистые собаки, которых ты так любишь. Честно говоря, твои псы не особенно хорошо себя ведут.
– Со мной они ведут себя превосходно. Они чудесные животные, другие мне не нужны, и я не хочу быть повеселее.
– Ну хорошо, Гектор, чего же ты тогда хочешь? – спросила Аврора, роняя газету. Его хриплый голос начал ее ужасно раздражать.
– Скажи мне. Должна признаться, мне очень трудно это угадать. На мне новое красное платье, утро замечательное, и я запланировала хороший завтрак. Я была готова приложить огромные усилия, чтобы доставить тебе радость, чтобы посмотреть, удастся ли нам прожить хоть один день без твоей грубости, но теперь я вижу, что это безнадежно. Если ты собираешься портить мне настроение, то хоть заранее скажи мне, из-за чего.
– Эф. Ви. не пришел домой, – сказал Генерал. – Утром его не было. Некому вести мою машину, поэтому я не смог отправиться на пробежку. Я его прождал два часа. Собаки вне себя. Они очень расстраиваются, когда им не дают набегаться.
– Господи, Гектор, их же можно просто спустить с поводков. Они могут побегать, как все другие собаки. И мне кажется, что ты ничего не потеряешь, если иногда будешь пропускать свои пробежки. Ты и так слишком худой. Как бы я ни восхищалась тобой, что ты не отступаешь от своих правил, мне все-таки кажется, что теперь, когда у тебя есть я, чтобы тебя развлекать, ты можешь несколько расслабиться.
– Что касается Эф. Ви., – добавила она, – то я не вижу никаких причин для беспокойства. Он обязательно появится.
– Я так не думаю, – мрачно возразил Генерал. – Эф. Ви. всегда на месте. Он знает, что от него требуется. Он работает у меня шесть лет и еще никогда не опаздывал.
– Гектор, у тебя же есть две ноги. Если ты так ужасно хочешь бежать, почему бы тебе это не сделать? Ты же это делал многие годы. Маловероятно, по-моему, чтобы твое сердце выбрало для приступа именно это утро.
– Иногда я просто презираю тебя за твою манеру говорить, – сказал Генерал. – Ты слишком хорошо выбираешь слова. Тебе нельзя верить.
– А причем здесь это? – спросила Аврора. – Ты сегодня весь – комок неудовольствия, Гектор. Очевидно, ты намерен винить меня за все, что не удалось в твоей жизни, так может быть ты сразу выскажешь мне все обвинения, а потом мы позавтракаем. Я не хочу, чтобы меня критиковали, когда я ем.
– Ну хорошо, я скажу. Это Рози. Мне кажется, это она виновата в том, что у меня исчез шофер. Она вчера забрала Эф. Ви. на танцы, и теперь его нет.
Аврора открыла газету на странице светских новостей и стала быстро просматривать ее, чтобы узнать, не было ли каких-нибудь интересных приемов и нет ли объявлений о помолвках дочерей ее друзей.
– А я понимаю, – сказала она. – Ты думаешь, что Рози соблазнила Эф. Ви. и решил, что виновата в этом я. Сколько же в тебе желчи, и какая она странная, Гектор. Рози никогда не проявляла ни малейшего интереса к Эф. Ви.
– Где же она тогда? Ей же пора начать работу? Почему ее нет?
Аврора открыла страницу финансовых новостей и стала внимательно ее проглядывать, она хотела знать состояние своих акций: какие из них поднялись, а какие упали в цене. Поскольку шрифт был очень мелкий, понять это было весьма трудно, но она обнаружила, что одна акция вроде бы поднялась, и сочла это хорошим признаком.
– Тебе все равно, – сказал Генерал. – Ты предпочитаешь читать газету. Ты меня на самом деле не любишь, а, Аврора?
– Откуда я могу знать? Ты же обо мне даже ничего не сказал за все утро. На какое-то время я показалась себе очень привлекательной, а теперь я даже не знаю, что и думать. Если хочешь знать правду, то вы, мужчины, всегда меня пугаете. Мне кажется, я не могу особенно любить того, кто вызывает у меня в мыслях неразбериху.
– Ты уклонилась от ответа, – заметил Генерал. Потом он вдруг снова заметил, какая она красивая, и забыв о своем раздражении на Эф. Ви. быстро передвинул свой стул на ее сторону стола. Она вся светилась, и Генерал подумал, что его пробежка не состоится. Сознавая, что у него нет надежды устоять, он зарылся лицом в ее волосы, потому что они покрывали большую часть ее шеи, и он почувствовал, что просто обязан ее поцеловать.
– Ах, mon petit, – сказал он, тыкаясь в волосы носом. Он всегда считал языком любви французский.
– Удивительно, как часто от страсти становится щекотно, – заметила Аврора, немного недовольно морща нос, не отрываясь от чтения. Посмотрев сверху на лысину Генерала, она подумала, что жизнь еще смешнее, чем ей всегда казалось. Почему такая голова пытается поцеловать ее шею?
– Кроме того, Гектор, было бы лучше, если бы ты обращался ко мне по-английски, – сказала она, двигая плечом так, чтобы избавиться от щекотки. – Твое знание французского языка, в лучшем случае, находится в рудиментарном состоянии, а тебе известно, как я ревностно отношусь к хорошему изложению мыслей. Мужчина, хорошо владеющий французским или элегантно говорящий на каком-нибудь ином языке, несомненно соблазнил бы меня в один миг, но мне кажется, тебе лучше полагаться не на красноречие, а на какое-либо иное свое достоинство. А тому, кто говорит так, что создается впечатление, словно он своими голосовыми связками доски пилит, лучше помолчать.
– И пожалуйста, не надо заводить разговоры о крылатых колесницах времени, – сказала она, – когда Генерал, на секунду осекшись, собрался вновь открыть рот. – Если ты прочитал одно стихотворение, не стоит ожидать, что именно оно вызовет у меня отклик. Раз уж об этом зашла речь, интересно, где Рози? Она эти дни такая взвинченная. Может быть, у нее с кем-то из детей что-нибудь случилось? Я думаю, мне надо ей позвонить.
