— Но тогда вы сами опускаетесь в глазах общества. Сейчас вы полноправный виконт Шрусбери, но, если Джеймса признают наследником титула, все будет обстоять иначе.
Девлин улыбнулся:
— Мне нужен титул, чтобы произвести на вас впечатление?
— Вы знаете, что не нужен!
— Тогда я ничего существенного для себя не теряю. — Он улыбался. — А если вы еще раз выйдете замуж, то не потеряете титула вдовствующей виконтессы Шрусбери.
Джапоника отвернулась и, рассеянно глядя вдаль, на зеленые поля, сказала:
— Я буду помнить об этом, если мне выпадет случай.
— Надеюсь. — Он чуть наклонился и изогнулся так, чтобы его лицо оказалось в поле зрения Джапоники. — Возможно, вам придется вспомнить об этом раньше, чем вы предполагаете.
Джапоника всматривалась в его лицо, ища подвоха.
— Вы готовы отказаться от титула ради моего сына? Готовы сделать это для него?
— Конечно. — Он смотрел на нее с такой нежностью, что она боялась расплакаться. — Он и мой ребенок тоже. Я не хочу, чтобы люди называли его бастардом.
Джапоника покраснела.
— Я понимаю.
«Понимаешь ли?» — хотел он спросить, но решил повременить с вопросом. Он ждал, когда она ему по- настоящему улыбнется.
— Есть и другое объяснение. Я хочу усыновить его. Как мой сын, он унаследует титул и поместье после меня.
Джапонику охватило странное чувство. Чувство, настолько потрясающее и настолько более сильное, чем благодарность, что она невольно подумала о том, каково бы это было свободно любить этого мужчину. Она знала, что он чувствует по отношению к Джейми, но до сих пор он не сказал ни слова о том, что чувствует к ней. Он пока не предлагал ей брак, не предлагал и иной формы альянса. По крайней мере ей так думалось. Но ни жалость, ни расчет не должны соединять их, даже ради ребенка, которого обожали они оба. Если этот брак не по любви — слово, которое ни один из них пока ни разу не произнес, — она отвергнет его, даже если этот отказ разобьет ей сердце.
Она отвернулась и пошла вперед.
— Я спрашиваю себя, с тех пор как ты показал мне его письмо, почему лорд Эббот женился на мне, если предназначал меня тебе?
— Я тоже об этом думал. Он не мог знать о ребенке.
— Нет, он не знал. И я бы не вышла за него замуж, если бы знала.
Девлин взял ее под руку и повел по тропинке к видневшейся вдали беседке.
— Ты слишком честна, Джапоника. Я думаю, он все равно предложил бы тебе выйти за него.
— Но зачем? — Прикосновение его пальцев будило воспоминания многих бессонных ночей, но ей не хотелось отнимать руку.
Девлин пожал плечами.
— Теперь я знаю, что память о тех годах никогда ко мне не вернется, но иногда у меня бывает такое чувство, что я помню обо всем, только память моя никак не связана с какими-то конкретными событиями. И отчего-то я уверен, что лорд Эббот знал о том, что я тебя обесчестил. Возможно, я сам написал ему об этом. Кажется, Хинд-Див был способен на такого рода браваду.
— Ты уверен в том, что лорд Эббот женился на мне, чтобы спасти мою репутацию?
Она попыталась остановиться и повернуться к нему, но он крепко держал ее под локоть и вел вперед, увлекая за собой.
— Не знаю и знать не хочу. Но ответь мне: зачем ты вышла за него замуж?
Впервые Джапоника сумела посмотреть правде в глаза и дала ответ, даже не успев подумать о том, стоит ли так раскрываться перед лордом Синклером.
— Потому что Хинд-Див был мертв. Он вздрогнул, но не замедлил шага.
— Откуда ты об этом узнала?
— Мне рассказал резидент компании, на которую я работала, в тот день, когда я получила предложение от лорда Эббота. В тот момент я не увидела никакой связи между лордом Эбботом и Хинд-Дивом. — Она посмотрела ему в глаза. — Теперь я вижу, что ошибалась.
Девлин улыбнулся.
— Теперь мы знаем ответ. Настолько полный, насколько это возможно при имеющихся обстоятельствах. — Он сжал ее локоть, помогая зайти на ступени, ведущие в тенистую прохладу каменной беседки.
Джапоника отвернулась от лорда Синклера.
— Я не выйду за вас.
— Я ведь еще не просил, не так ли?
Она удивленно посмотрела на него. Он улыбался, и она не могла понять почему.
— Вы попросите. Вы будете думать, что совершаете честный поступок, и поэтому я вынуждена просить вас не делать мне «достойное предложение».
— Хорошо. — Он улыбнулся, увидев, как разочарованно поползли вниз уголки ее губ. — Как вы знаете, порядочности мне не занимать.
Джапоника внезапно улыбнулась:
— Вы отъявленный негодяй! Кажется, именно этими словами назвала вас леди Симмс.
— Ей виднее. Но тогда как вы можете ожидать от отъявленного негодяя, чтобы он принимал в расчет чувства дамы? — Девлин взял ее за руку. — Или вы предпочтете, чтобы я преклонил колено?
Джапоника оттолкнула его руку.
— Не надо меня дразнить. Я перестала понимать шутки. Ваши шутки.
Он провел ладонью по ее волосам, рассеянно улыбаясь и вдыхая их аромат. Ему так не хватало этого многие месяцы.
— Тогда давай не будем лукавить. Будем предельно честными друг с другом.
Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза:
— Я люблю тебя.
Она задохнулась. Слова, которых она ждала так долго, наконец были произнесены. Она положила руки ему на плечи.
— Повтори еще раз! Он усмехнулся.
— От частого повторения слова изнашиваются, ты знаешь об этом?
— Бисмалла! Ты обещал ухаживать за мной и ничего подобного не делал!
— Согласен. Так что начнем прямо сейчас.
Он преклонил колено, прижал губы к ее ладони и очень осторожно, тщательно выговаривая каждый слог, давая послезвучию еще какое-то время повибрировать в воздухе, сказал:
— Я люблю тебя.
Джапоника чувствовала себя порочной, вызывающей и очень-очень счастливой. Кто мог догадаться, что можно заниматься любовью средь бела дня на улице, совсем недалеко от места, где играли свадьбу? Впрочем, кому придет в голову их здесь искать?
Над головами плющ свил прочный шатер, и только отдельные лучи солнца пробивались в беседку сквозь зеленый свод. Девлин сбросил сюртук и ее жакет на деревянный настил беседки, соорудив таким образом постель. Но это ложе Джапонике казалось мягче, чем пуховая перина.
Они лежали на боку, и пальцы ее переплетались с его пальцами, обласканные страстью, которую они оба так быстро смогли утолить. Но если плотское желание способно исчезать, едва придет насыщение, то другие чувства оказались более постоянными. Нежность и стремление защитить, предельная открытость по отношению друг к другу — все это составляющие любви. Да, она любила этого мужчину и больше не боялась этого чувства. Слова наконец были произнесены, и наступила пора спокойного счастья.
Она не стала возражать, когда он поднял ее юбки во второй раз. Она просто закрыла глаза и отдалась на волю чувств, которые в тот самый первый раз, еще неосознанные, толкнули ее в его объятия. Но на этот раз не было никакого подвоха. Только доверие, честность и понимание того, что у них есть будущее, в
