Заметив сумочку, тут же принялся в ней копаться: – Ладно, сам найду.
– В чем дело? – лепетала Карли, не понимая, что происходит. Зачем-то торопливо провела по лицу рукавом халата, и на нем остались следы косметики.
Эван схватил ее за локоть и потащил к двери. По пути на секунду остановился, чтобы налить воду в миску Одина и доверху наполнить вторую миску, предназначенную для корма.
– В чем дело? Куда мы едем? – пыталась выяснить Карли. Эван вытащил ее на улицу и подвел к «ауди», причем с пассажирской стороны.
– Пожалуйста, Карли, не спорь и не возражай, – попросил он, принимаясь вытирать любимой слезы и целовать щеки, глаза и губы. – Можешь хоть раз в жизни что-то для меня сделать? Прошу тебя!
Карли еще ни разу не доводилось слышать, чтобы этот человек умолял, да еще к тому же полностью одетым. Лишившись дара речи, она опустилась на сиденье.
– Спасибо, – благодарно произнес Эван и закрыл дверь. Потом сел за руль и пулей вылетел на дорогу, нарушая все законы физики и штата Калифорния.
– А я и не спорю, – ответила Карли через некоторое время, когда машина уже мчалась по шоссе, обгоняя другие. Она твердо решила вести себя тихо и покорно. Ведь натуралист в условиях дикой природы ни за что не станет раздражать животных. – А можно спросить, куда мы едем?
– Мы едем в Вегас. – Дрожание челюсти противоречило спокойному голосу.
В Вегас. Решительное выражение лица доказывало, что Эван вовсе не шутит. Наверное, в конце концов ей удалось окончательно свести его с ума.
– Зачем нам в Вегас?
– Едем жениться.
Вцепившись в сиденье, Карли сдерживалась изо всех сил. Она обещала не спорить, но…
– Почему?
– Почему?! – словно в агонии завопил Эван. Койоты навострили уши и ответили на его крик протяжным воем. – Да потому, что ты хочешь всего! Ты не можешь не спорить со мной, а я тебя люблю! Ты актриса, а я тебя люблю! Ты вмешиваешься в мой фильм, а я тебя люблю! Ты веришь в то, что туфли приносят счастье – о Господи, – а я тебя люблю! Потому, что я люблю тебя, и это единственная правда! Теперь ты счастлива?
– Да! – выдохнула Карли. Она изо всех сил обняла любимого и начала осыпать его горячими, восторженными поцелуями. – Люблю тебя, Эван. Ты раздражительный, ворчливый, эгоистичный и вообще самый отвратительный из всех, кого я знаю, и все же я тебя люблю.
Эван заметно расслабился, напряженные плечи оттаяли, а суровый темно-синий цвет глаз посветлел и превратился в нежно-голубой. Складки на лбу разгладились, губы смягчились, а в уголках появилась легкая улыбка. Даже руки сжимали руль не так отчаянно-напряженно, но нога тем не менее упорно жала на педаль газа.
– Ты забыла упомянуть, насколько я низок, – вставил Эван.
Он попытался было снова изобразить на лице суровое выражение, но под щедрым поцелуем Карли оно тут же растаяло. Она сидела, со счастливой улыбкой откинувшись на спинку сиденья и поставив скрещенные ноги на приборный щиток. Полы халата раскрылись и обнажили фигуру почти до пояса. Эван взглянул в ее сторону, и машина резко дернулась.
– Карли? – позвал он, вновь обуздав «ауди».
– Мм?
– А что на тебе надето, кроме халата?
– Только мои красные туфли.
Эван издал еще один клич, на сей раз триумфальный, и затормозил на обочине.
– Откинь-ка сиденье, красавица, нам потребуется пространство.
Карли с удовольствием увидела, как лицо любимого расплылось в хорошо знакомой лукавой улыбке.
– Слушаюсь. – Она посмотрела на собственные ноги и рассмеялась. Может быть, красные туфли действительно приносят удачу?..
Примечания
1
Желтая сосна.
2
«Голливудская чаша» – голливудский летний театр.
