Мать снова прижала девочку к себе.
- Нет у нас папы, - глухо сказала она. - Нету. Умер наш папа.
2
Умер, умирать... Понять эти слова Ларисе нелегко. Конечно, она понимает: умер, значит, его нет. Но почему нет? Куда человек уходит? В прошлом году они с мамой ездили в деревню, в гости к бабушке. А перед отъездом мать говорила тете Вале, когда та зашла к ним: 'Надо проведать старушку. Много ли ей жить осталось, может, и не доведется больше свидеться... Семьдесят девять уже...'
Стало быть, бабушка тоже умрет... Ларисе очень жалко бабушку, она же такая хорошая, почти как мама.
А когда они ехали со станции в деревню на подводе, мама вдруг вздохнула и сказала вроде как сама себе: 'Что шаг - то ближе к дому, что день - то ближе к смерти...' Кому ближе к смерти? Ей с мамой? Ну, уж это извините. Такого просто быть не может. Разве это возможно, чтобы они с мамой когда-нибудь умерли и больше их не было на свете?
А может, умирать - это не так и страшно? Может, умирать - это значит, что сейчас тебя нет, а потом ты снова будешь? Скорее всего, так оно и есть. Потому что сказала же мама: 'Лариска, скоро у нас будет папа...' Прежде говорила, что умер, а теперь вот, пожалуйста, - 'скоро будет папа'.
Но как бы там ни было, это очень хорошо, что будет папа, - рассуждает Лариска. - Сейчас и у нее будет у кого повиснуть на шее, сейчас и ей папа станет приносить конфеты.
3
Мать пришла за Ларисой в садик и, помогая одеться, никак не могла попасть рукавом пальто на руку.
- Быстрее, доченька, не вертись, - сказала она, хотя Лариска и не думала вертеться, стояла спокойно. - Там нас папа дожидается, ты будешь хорошей девочкой, ты будешь любить его, правда?
- Правда, - ответила Лариска.
За калиткой садика их ждал дяденька в сером костюме.
- Вот, Коленька, познакомьтесь, - подтолкнула мать к нему Ларису.
Лариса снизу разглядывала дяденьку. Он показался ей огромным. И все у него огромное - огромный нос, громадная, как решето, шапка на голове, громадными были руки, ботинки на ногах. Мать взяла Ларису за руку, и все втроем они пошли. Дяденька шагал так широко, что Ларисе всю дорогу приходилось поспевать за ним.
- Мы сейчас будем на новую квартиру переезжать, - сказала мама. - Ты хочешь на новую квартиру? - спросила она, наклоняясь к дочке.
Но Лариса не знала, хочется ли ей на новую квартиру. Она сейчас думала о другом.
'Если он мой папа, то почему не берет меня за руку?' Лариса не раз видела, как ходили Оля с мамой и папой, оба они держали Олю за руки, и вообще все дети всегда гуляют с мамой и папой за руку. Так подумала Лариса и робко протянула свою руку к громадной ладони.
Дяденька сверху глянул на Ларису, на ее руку с тоненькими розовыми пальчиками, тянувшимися к его руке. Потом несмело взял эту руку и придержал шаг.
Вот теперь было то, что надо. И идти сразу стало гораздо легче. Ларисе очень хотелось, чтобы ее увидела Оля или кто-нибудь еще из детей. У калитки одного двора, мимо которого они проходили, стояла девочка с мышиными хвостиками косичек. Гордо вскинув голову, прошла мимо нее Лариска. Теперь она была такая же, как все, теперь и у нее был папа.
- Так хочешь ты на новую квартиру? - снова спросила у Ларисы мама.
- Ага, хочу, - охотно согласилась Лариса.
Она и понятия не имела, что переезжать на новую квартиру так интересно. Во-первых, все, что есть в доме, связывается в узлы и складывается в ящики. Оказывается, у них полным полно добра, только раньше все оно где-то пряталось, а сейчас объявилось. Узел с бельем, узел с платьями, узел с постелью. А ботинки, а миски, тарелки, вилки, кастрюли, примус! Ой, как много у них всего... И потом, когда переезжают на новую квартиру, стаскивают с места все вещи. Тогда раскрываются закутки и в них обнаруживаются целые сокровища. То игрушка, давно потерянная и даже забытая Ларисой, то старый ботинок, то рваная галоша. Когда сдвинули с места шкаф, на пыльном островке, оставшемся на полу, Лариса нашла огрызок красного карандаша и резинку.
И еще было интересно смотреть, как легко таскал все вещи папа. А они ведь стояли на полу так прочно, словно приросли к нему. Лариса ни за что не смогла бы даже сдвинуть с места ни шкафа, ни кровати. А папа обхватил руками шкаф и понес его перед собой как ни в чем не бывало. Потом так же вынес и стол, и кровать.
- Помогай, доченька, - сказала мать Ларисе. - Игрушки свои собирай, вазончик выноси.
Ларису словно ветром подхватило. И как это она сама не догадалась, что тоже может помогать!.. Она бросилась к окошку, схватила свой вазончик и побежала на улицу, где стояла запряженная в телегу большая рыжая лошадь.
- Папа, на, возьми вазончик, - крикнула она, впервые в жизни выговаривая такое прекрасное слово.
Но тот, к кому она обращалась, видимо, не понял, что это ему говорят, он даже не оглянулся. И только когда Лариса подбежала к нему, протягивая горшочек с цветком, немного удивленно посмотрел на нее, потом улыбнулся, склонился к ней, подхватил под мышки и поднял вверх. Ларисе показалось, что она куда- то летит, так высоко подняли ее большие сильные руки, у нее даже дыхание захватило - и от страха, и от радости. А папа поставил ее на телегу между шкафом и большим пружинным матрацем.
- Ставь свой горшочек куда хочешь, - сказал он.
Но Лариса уже совсем забыла про вазончик, счастливая, стояла на телеге и смеялась.
Попрощаться с ними пришла тетя Валя, прибежала и Олечка. Олечка помогала Ларисе собирать игрушки, тетя Валя, сложив на груди полные белые руки, смотрела, как мать собирала разную мелочь в разостланную на полу подстилку.
- Так поздравляю вас, Марусенька, в добрый час, - говорила тетя Валя.
- Спасибо, Валенька, - отвечала мать. - Знаете, я надеюсь, что он будет Ларисе, как отец, - понизила она голос и оглянулась на дверь.
- Дай бог, дай бог, - сказала тетя Валя.
- Он на заводе работает... Электромонтером... И вообще он хороший, словно бы в чем-то оправдываясь, говорила мать.
- Дай бог, дай бог, - снова повторила тетя Валя.
Мать обвела глазами комнату, не осталось ли чего, что следовало взять с собой. На стене, на картонке с нарисованными на ней двумя розами, висел календарь. Мать подошла к нему. С минуту смотрела на листок, словно собираясь навсегда запомнить сегодняшний день.
- Двадцатого июля тысяча девятьсот тридцатого года, - тихо сказала она. Потом сняла календарь, положила на груду вещей, лежавших на подстилке, ловко стала связывать узел.
- Так не забывайте нас, Марусенька, приходите в гости, - выходя за ними во двор, говорила тетя Валя.
Спустя какое-то время все было уложено на подводу, и Лариса, держа в одной руке вазончик, другою прижимая к груди куклу, сидела на большом узле. Папа проверил, хорошо ли держатся вещи, взял в руки вожжи.
- Но! - сказал он лошади.
Лошадь кивнула головой, мотнула хвостом, телега загремела по булыжнику. Ларису сильно подбросило, она крепче прижала к себе куклу, сильнее обхватила вазончик.
4
На новой квартире все было не так, как на прежней. Они переехали в громадную, с высоким потолком и большущими окнами комнату. Все привезенные на подводе вещи будто потерялись в ней, а ведь Ларисе недавно казалось, что добра у них очень много.
- Как пусто у нас, - с грустью сказала мама, когда они расставили и разложили все сокровища.
- Ничего, - сказал папа, подходя к шкафу и открывая источенную жучком дверцу. - Вот получу получку - купим новый шкаф, кровать новую купим, в этом месяце я должен получить хорошую получку... Рублей двести, - подумав, добавил он.
Мама обрадовалась.
- Ого, - весело сказала она. - Я и не знала, что за такого богача замуж вышла.
Как и раньше, каждое утро Лариса ходила в детский сад, а возвратясь оттуда, играла около дома. Но и
