Тогда мать положила на диван завернутого в одеяло Леника и стала одевать Сережку.

Тетя Зина тем временем отперла шкаф. Лариса всегда удивлялась, зачем тетка все в своей квартире запирает. И шкаф, и буфет, и все ящики у нее постоянно на замке. Если требуется что-то достать, она берет связку ключей, находит нужный, отпирает, берет что надо и снова запирает. Интересно, от кого она запирает? У них дома, например, никто ничего не замыкал.

Тетя Зина порылась в шкафу, вытащила старое линялое платье, старую рубашку дяди Коли с оторванным воротником, какие-то еще обноски. Завернула все это в белую тряпку.

- Возьми, Марусенька, - протянула сверток матери, - может, перешьешь что детям.

Лариса увидела, как мать покраснела.

- Спасибо, Зиночка, - сказала она. - Может, вам самим еще пригодится.

- Где там пригодится, - махнула рукой тетя Зина. - У меня же некому перешивать.

Она смотрела на Леника, которого мать держала на руках завернутым в одеяло.

- Так вот на свете не по-людски устроено, - с обидой на кого-то говорила она. - Кому дети не нужны, у того их много, а кто бы мог их растить, тому бог не дает... Бери, бери, - почти силой втолкнула она в руки матери сверток.

На улице было темно и холодно. Лариска вся съежилась в своем легоньком пальтишке, взяла за руку Сережку. Рука у брата была мягкая, теплая, он еще как следует не проснулся.

- Не могла сказать, чтобы мы у них пока пожили, - оглянулись на теткины окна Лариса.

- Видишь ли, доченька, - ответила мать. - Кому охота такую ораву в дом пускать.

- Тетя Соня так пускала, хоть у них всего одна комнатка, а у этих целая квартира... И еще тряпок надавала... Не буду я ее платье носить, - сказала Лариска. - И вообще больше к ним не пойду.

6

После того как еще одну ночь Лариска с матерью не спали, подставляя под струи воды то горшки, то миски, мать отважилась. Одела детей, взяла на руки завернутого в одеяло Леника.

- Пойдем, детки, туда, где обещали нам квартиру, - сказала она, - пусть себе и недостроенный дом, но хоть на голову не будет литься.

И они пошли. Лариска с Сережей впереди, мама с Леником на руках - за ними.

На самой окраине города, там, где когда-то был луг, по которому бегали они с Олей, строили дома. Новенькие, двухэтажные, все один к одному, они высились красивым городком возле дряхлых деревянных домишек, которые жались друг к дружке неподалеку от строительства.

Некоторые из новых домов были почти готовы, другие построены наполовину. Из одной трубы тонкой струйкой поднимался в небо белый дымок. К этому дому они и пошли.

В квартире около печи-голландки сидели двое рабочих. Один - с пушистыми рыжеватыми усами, второй - молодой, безусый, в шапке-ушанке, сдвинутой на самый затылок. Они курили и подбрасывали в печку обрезки досок, сваленные тут же на полу.

- Добрый день, - поздоровалась мать с рабочими.

- Здравствуйте, - ответили те.

- Мне... мне обещали здесь квартиру, - несмело сказала мать. - Так вот... пришли посмотреть...

- Смотрите, смотрите, - приветливо сказал усатый и улыбнулся, подмигивая Сережке, который уставился на его усы.

Мать робко прошлась по квартире.

Это была хорошая квартира из двух комнат. Первая, в которой топилась печка, и вторая за ней, поменьше. Из одной комнаты в другую вела дверь, но самой двери пока не было, был только проем для нее.

- Савка, Иван! - позвал откуда-то женский голос.

- Чего тебе? - откликнулся молодой, в шапке-ушанке.

- Идите сюда, хватит у печки греться. Работкой погрейтесь! - звала женщина.

- А я вот сейчас возле тебя погреюсь, - крутанул свой рыжий ус тот, что недавно улыбался Сережке.

Рабочие ушли.

Мать оглянулась. В углу квартиры, на белом, еще некрашеном полу, лежали толстые доски.

- Лариска, - позвала мать. - Идите, детки, сюда, - направилась она к доскам. - Держи, доченька, Леню, - подала она Ларисе ребенка. - Если станет плакать, вот тут, в пеленочке, бутылка с молоком, - она вынула из пеленки и показала Ларисе бутылку с желтой соской на горлышке. - А ты, Сережка, сиди тихонечко, - приказала мать. - Я сейчас принесу постель и что-нибудь поесть... Видишь, как здесь хорошо... Печка топится...

Сережка и Лариса согласно кивали. Мать поцеловала их и побежала. Лариса с Леней на руках и с Сережкой рядышком остались сидеть на досках.

Шло время. Леня проснулся, но не заплакал. Он смотрел, тараща глазенки, на Лариску, она стала забавлять его - щелкала языком, делала пальцами 'козу'. Леня улыбался, показывая беззубые десны.

Сережка бродил по квартире, собирал щепки.

В дверях появилась тетенька в рабочей спецовке, в косынке, повязанной до бровей, потом ушла. Лариска слышала, как гулко отдавались ее шаги сначала где-то рядом, потом заглохли, потом послышались снова - над головой.

Мать что-то долго не возвращалась. 'Еще бы, - думала Лариска. - Это ведь далеко... Пока туда да обратно!'

Вдруг послышался голос матери.

- Пустите, там у меня дети, - говорила мать.

- Ты что, женщина, с ума стронулась, - слышался мужской голос. - Что это тебе в голову взбрело... Кто это позволит тебе тут поселиться? Дом же еще недостроен!

- Если б у меня было где жить, не шла бы сюда, - взволнованно объясняла мать, - а мне тут, в этом доме, председатель горсовета обещал квартиру... Я не самовольно... Он обещал.

- Ничего не знаю и знать не желаю, - гудел мужской голос. - Забирай свои манатки и катись отсюда!

- Как же я пойду, там мои дети, - повторяла мать.

С большим узлом за плечами она ворвалась в квартиру. Платок у нее сбился, светлые волосы растрепались, подбежала к детям, бросила возле них узел, схватила у Ларисы Леника. Вслед за нею вошел тот самый рабочий, с пушистыми рыжими усами. Недавно такой добрый, ласковый, он был разгневан.

- Что это вы себе думаете! - строго выговаривал он. - Разве так делают? Я пойду позову прораба!

Резко повернулся и, стуча сапогами, ушел.

За дверью квартиры стали собираться рабочие, некоторые посмеивались, некоторые сочувственно вздыхали.

Через несколько минут вернулся усатый, за ним, в распахнутой кожаной куртке и в кепке с пуговицей наверху, вошел высокий молодой мужчина.

- Что здесь происходит? - строго спросил он, едва переступив порог. Брови у него были нахмурены, лоб пересекала строгая складка.

- Вот, - показал рукой усатый. - Самовольно. Я не пускал, так силой прорвалась. Вещи притащила.

Мужчина в кожаной куртке смотрел на мать, дожидаясь, что она скажет. Мать покрепче прижала к себе Леника, шагнула ближе к мужчине.

- Е-если бы было где жить... не стала бы я... - рвущимся от волнения голосом повторила она то, что недавно сказала усатому.

- А где же вы до этого жили?

- Где жила? Вот! - выдохнула мать и стала торопливо распеленывать Леника. - Гляньте, ребенок весь в чирьях! На голову льется, - говорила она, в нетерпении дергая пеленки.

- Что вы делаете, - кинулся к ней прораб. - Не разворачивайте ребенка, здесь же сквозняки!

- Сквозняки! Да у вас тут рай, а не сквозняки! Печка топится. А мне председатель горсовета сам обещал, - запинаясь, говорила мать. - Я не самовольно...

- А муж ваш где? - спросил прораб.

- Муж? - поникла мать. - Нет у меня мужа, - глухо ответила она.

Лариска, с тревогой и волнением следившая за каждым движением матери, смотрела на нее теперь с

Вы читаете Лариса
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату