– Не знаю.
– А для вас самой деньги имеют большое значение?
– Конечно, они требуются всем, кто хочет жить без нужды.
– Но ведь капитал не самое главное! Или для вас он является смыслом жизни?
– О нет! Я бываю рада, когда удается хорошо заработать. Но больше люблю тратить… – захохотала Элизабет.
Фредерик тоже засмеялся, и она отметила для себя, что впервые услышала, как он смеется. У него был раскатистый, мужественный смех, звук которого привел в волнение ее чувства. Она подумала, что такой Фредерик Джоэл нравится ей куда больше, чем прежний. Жаль было только, что его обаяние и искренность – временное явление, связанное с травмой головы.
– А что вы еще знаете обо мне?
Элизабет прокашлялась. Не могла, же она сказать, что считает его весьма сексуальным, но недалеким.
– Мы с вами встретились совсем недавно, – напомнила она, но о том, как он презрительно смотрел на нее, как холодны были его глаза, упоминать не стала. Ей до слез было жалко и себя, и этого молодого человека.
– Да, это правда, – помолчав, произнес Фредерик. Он ничего не вспомнил, просто констатировал факт: познакомились они недавно, по его понятиям сегодня утром.
Немного успокоившись, Элизабет встала.
– Я сейчас вернусь.
Она пошла к озеру, обогнула его и поднялась к источнику. Было почти совсем темно. С наслаждением сделав несколько жадных глотков, она набрала воды и для Фредерика.
– Вот, пожалуйста… – сказала Элизабет, протягивая ему кружку.
– Вы принесли мне воды? – Он, казалось, был удавлен ее любезностью. – Спасибо. У вас очень красивые руки.
Мы не перестаем удивлять друг друга, подумала Бетти, усаживаясь на прежнее место. Может быть, я тоже начинаю ему нравиться. От него веет дружелюбием, даже душевным теплом. Мне нужно быть поосторожнее, ведь он теперь так беззащитен…
– Я хожу на лыжах, – заявил Фредерик ни с того ни с сего.
– Что вы сказали?
– Мне вдруг пришло в голову, что зимой я хожу на лыжах.
Сердце Элизабет учащенно забилось.
– Вы все вспомнили?
– Нет, думаю, что нет, – помолчав, ответил он. – Время от времени у меня такое чувство, будто я нахожусь где-то на грани двух миров.
– Ваша память восстановится, – сказала Элизабет и вздохнула, словно ей не хотелось, чтобы Фредерик вспомнил все и к нему вернулось его прежнее ледяное безразличие.
Эгоистка! – упрекнула себя она. Сейчас следовало беспокоиться лишь о том, как выжить.
Некоторое время они сидели молча. Элизабет подавила зевок. Затем вновь поболтали ни о чем.
– Вы устали, – заметил Фредерик.
– Еще не очень поздно.
– Да, но у нас был тяжелый день.
– А вы где будете спать?
– Я могу лечь прямо тут или отойду чуть подальше. Как скажете.
– Пожалуйста, не уходите далеко.
– Я хочу, чтобы вам было удобно.
– Это очень мило с вашей стороны, Фредерик. Но лучше, если вы будете где-то рядом. Я вам уже говорила, что не отличаюсь храбростью.
– Вы когда-нибудь спали в шалаше?
– Никогда.
– Вам не нравится жить на лоне природы?
– Боюсь, что нет. – Элизабет улыбнулась. – Но когда кончится это приключение, я наверняка буду вспоминать о нем с удовольствием. Честное слово, мне еще не доводилось бывать в таких живописных местах, да еще на берегу океана. У нас в Техасе… Хотя, впрочем, и у нас замечательно.
– Это приключение может сильно изменить и вас, и меня.
– Вполне возможно, – ответила Элизабет и добавила, как бы для себя самой: – Я уверена, что так и будет.
5
Ночь прошла неспокойно, не то, что в апартаментах, которые Элизабет занимала в замке. Она много раз
