короткое время на одних цифрах, он смог не думать ни об утраченном корабле, ни о Шарлотте.
Проведя ночь в прогулках по острову и занятиях рисованием, Шарлотта обедала на большой веранде в компании Кохрана. Затем она в одиночестве посидела в кабинете Патрика, читая модный пикантный роман, доставленный с материка.
Было уже поздно, когда она вошла в спальню, и с небес через двери на веранду заглядывала луна, струившая яркое серебристое сияние на воды залива.
Капитан пребывал в более спокойном, но в то же время более мрачном расположении духа. Нацепив на нос очки, которые Шарлотта увидела на нем впервые, он сердито уставился в томик Чосера.
При появлении Шарлотты он захлопнул книгу, но не сделал даже попытки подняться с кресла, стоявшего у камина.
— Ты пришла снова досаждать мне?
— Любой, кто занимается чтением Чосера на ночь глядя, вполне сможет досадить себе сам, не прибегая к моей помощи, — ответила она, подавив желание расхохотаться.
Губы Патрика искривились, но он твердо решил не поддаваться на провокации и не отвечать на шутку, которая могла бы улучшить его расположение духа. Вместо этого он злобно прищурился и спросил:
— Что ты здесь делаешь?
— Я думала, это и так ясно любому, даже такому непроходимому тупице, как ты. Собираюсь получить то, на что имею право как твоя жена, а после этого забыться сном.
Порой Шарлотта сама удивлялась, как это она отваживается на подобные дерзости, однако она хорошо скрывала при этом свою растерянность и неуверенность.
— На что имеешь право как моя жена? — язвительно передразнил Патрик. — Позвольте вам напомнить, мисс Куад, — он намеренно грубо выделил слово «мисс», — что мы более не являемся с вами законными супругами.
— Может быть, мы не женаты по закону, но нас связывают моральные узы, и я не собираюсь позволить тебе об этом позабыть. — Она нравилась себе в таком качестве все больше и больше. — Ложись же, Патрик, я хочу тебя!
Она чуть не расхохоталась, глядя, как багровеет его шея, а затем и лицо. Он явно был в шоке, и, когда попытался что-то сказать, слова застряли у него в горле.
— Очень мило, — продолжала она небрежно, на секунду отвернувшись, чтобы ее не выдал, задорный блеск глаз. — Если ты не желаешь присоединиться, значит, мне просто придется… взять это дело в свои руки.
Книга полетела на пол, и в тот же миг из горла Патрика вырвался низкий рык — смесь изумления и гнева. Он подскочил к ней сзади, схватил за плечи и затряс, как куклу.
— Ты что, нарочно стараешься разъярить меня?! — прерывающимся шепотом спросил он.
— Нет, — отвечала она. На самом деле изрядно испугавшись, она все же кокетливо задрала подбородок, всем своим видом демонстрируя непокорность. — Я всего лишь хочу получить от тебя то, что получают женщины от мужчин во всем мире каждый Божий день.
— Это что же ты имеешь в виду? — Патрик выглядел одновременно и оскорбленным, и смущенным.
— Ничего нового, кроме того, что уже случалось между нами, Патрик Треваррен, и ты это прекрасно знаешь. — Она достала ночную сорочку, вскочила на кровать и принялась копаться в воланах, украшавших застежку се платья. Чувство азарта вдруг куда-то испарилось. Оглушая, что Патрик вот-вот перестанет владеть собой, она милостиво решила сменить тему беседы. — Мы так мило поболтали сегодня за обедом с Кохраном. Он говорит, что матросы поправляются.
Патрик явно хотел бы чем-то отвлечься, но одновременно у него не хватало духу думать о чем-то еще. Он издал несколько нечленораздельных звуков, пока не выдавил из себя:
— Я это знаю. Кохран каждый день отчитывается.
Шарлотта не спеша разделась полностью, одновременно стараясь взять себя в руки. Расправив приготовленную ранее сорочку, она задумчиво разглядывала ее, словно была не совсем довольна ее видом. Не глядя на Патрика, она чувствовала, как он буквально пожирает ее глазами, и втайне наслаждалась этим.
— Так, значит, он доложил тебе и о том, что в бухту вынесло обрывки канатов, бочонки и все такое то ли вчера, то ли сегодня? — отвлеченно продолжала она. Уголком глаза она смогла заметить, что Патрик стоит, скрестив руки, явно борясь с собой.
— Да, — произнес он уже более свободно. — И я расцениваю это как знак того, что какой-то корабль терпит бедствие, так как все эти вещи не принадлежали «Чародейке».
— А разве никто не может выйти в море и разузнать? — посерьезнев, спросила Шарлотта.
— На чем? — нетерпеливо возразил Патрик. — На туземных рыбачьих лодках? Мы все здесь на приколе, Шарлотта, пока в бухту не войдет другой корабль. — Он провел рукой по коротко остриженным кудрям. — Могут пройти месяцы или даже годы, пока мы увидим новые лица.
— Хм-м… Это значительно затрудняет твое намерение сослать меня домой, не так ли? — По ее разумению, такая перспектива не была лишена приятности.
— Ты что, все начинаешь снова? — вскинулся он.
Шарлотта положила руки ему на грудь и невольно затрепетала, а потом ощутила, как участились удары сердца под ее ладонью.
— По этому поводу я уже все сказала. Поцелуй же меня, Патрик,
Он посмотрел на ее губы и едва заметно потянулся было к ним, но вновь отвел голову назад.
— А ты не превратишься в одну из этих проклятых «новых женщин»?
— О нет, Патрик, я не превращусь «в одну из этих проклятых новых женщин», меня вынуждают стать одной из них, — с улыбкой сказала Шарлотта, тихонько глядя его шею.
— Ну что ж! — Патрик сокрушенно вздохнул и хлопнул себя по бедрам. Ты выиграла — у меня нет ни сил, ни изворотливости состязаться с тобой таким образом. Делай со мною что хочешь.
Серьезность его речи вызвала у Шарлотты взрыв хохота. Держа руки у него на затылке, она притянула его голову к себе и припала к его губам долгим поцелуем. После чего больше не было необходимости объяснять, кто, что и с кем должен делать.
Утром следующего дня Шарлотта в одиночестве завтракала на веранде, когда торопливой походкой к ней приблизился Кохран. Лицо его было встревоженным.
— Доброе утро, миссис Треваррен, — сказал он. Хотя приветствие было кратким, но оно очень обрадовало ее — нашелся кто-то, не подвергавший сомнению ее связанность с Патриком. — Капитан уже встал?
Шарлотта приподнялась со стула, ухватившись за литую решетку. Через плечо мистера Кохрана она увидела большую группу туземцев, только что появившуюся из зарослей на берегу. Они несли неподвижное тело полуобнаженного человека.
— Капитан Треваррен сегодня решил позавтракать у себя… у нас в комнате. — Она уже направлялась в сторону незнакомца. — Что-то случилось? Этот несчастный утонул?
— Нет, мэм, и это весьма удивительно. Двое рыбаков нашли его на берегу сегодня утром. Он был жив, но без сознания. — Старпом прокашлялся, комкая в руке фуражку. — Нам, конечно, не стоило приносить его сюда, миссис Треваррен, но он был в таком жалком состоянии, и я подумал, что его организм не выдержит, если он заразится чумой. Вот почему мы не поместили его вместе с остальными.
Шарлотта кивнула, подобрала юбки и поспешила навстречу туземцам с их ношей. Мистер Кохран направился в дом. Шарлотта рассматривала так и не пришедшего в себя мужчину, которого волны выбросили на берег, как кусок плавника, и ее сердце сжалось от сочувствия. Он совершенно не походил на Патрика ни своей изящной комплекцией, ни каштановыми волосами, но что-то в его облике задело ее до глубины души.
Прежде чем группа добралась до дома, появилась Якоба она кудахтала и причитала, словно наседка, которая наконец-то нашла убежавшего цыпленка. Следуя приказам экономки, которые переводила туземцам Мери-поймай-много-рыбы, рыбаки осторожно внесли несчастного в комнатушку под лестницей. Он потерял один ботинок, а остатки его коричневых брюк были в весьма плачевном виде. Однако он принялся дико сопротивляться попыткам Мери с Якобой освободить его от лохмотьев, словно они еще могли защищать и согревать его.
