меня не заметили. Но видимо, я ошиблась. Кому еще могло понадобиться, чтобы я сломала себе шею? — рассудила Mapa.
— Это больше похоже на запугивание. Или на несчастный случай. Подпруга могла и сама распуститься. На твоем месте я не стал бы так тревожиться. Возможно, это простое совпадение, — постарался успокоить сестру Брендан.
— Хорошо, но что же нам теперь делать? — обеспокоенно спросила Mapa.
— Ты о чем?
— О Рауле и этой мерзкой ползучей гадине Джереми. Разве не следует рассказать обо всем дону Андресу?
— Во-первых, это не наше дело. Во-вторых, я не хочу восстанавливать против себя дона Луиса, тем более что он еще не заплатил нам. Не думаю, что наш наниматель с радостью воспримет сообщение о воровстве своего сына, — терпеливо и обоснованно изложил свою точку зрения Брендан. — Давай пока сохраним эту информацию в тайне и используем ее против дона Луиса в том случае, если тот откажется выполнять условия договора и не захочет платить.
Mapa кивнула. Раздувать эту историю сейчас было неразумно, тем более что у них и так хватало неприятностей.
Когда кавалькада утомленных всадников въезжала в ворота ранчо, на небе уже зажигались первые звезды. Задний двор освещали факелы, вставленные в металлические рожки, прикрепленные к стене ранчо. В мерцании огня тени удлинялись и становились уродливо корявыми. Mapa невольно поежилась от ночной прохлады.
Неся на руках еле живого от усталости Пэдди, девушка направилась к железной калитке, соединявшей задний двор с патио, следом за остальными членами экспедиции, которые оживленно и весело делились впечатлениями от прогулки, нимало не смущаясь тем, насколько громко звучат их голоса в ночной тиши. Вдруг в глубине патио Mapa заметила чью-то черную тень и невольно вздрогнула, но теперь уже не от холода. Она оказалась в свете коптящего факела, который озарил ее лицо и зажег золотистые искорки в глазах, и всмотрелась в темноту. Тень продолжала надвигаться, проступая все отчетливее. Через мгновение Mapa с облегчением вздохнула и улыбнулась, увидев, как калитка отворилась и из нее вышла Джэми, спеша освободить Мару от тяжелой ноши.
— Надеюсь, вы возвращаете мне ребенка живым и здоровым? — сварливо проворчала женщина с насупленным и обеспокоенным лицом.
Mapa в душе посмеялась над собственными страхами и передала Джэми малыша, которого та легко приняла на руки и прижала к груди. Джэми всегда говорила, что ее хрупкая внешность обманчива, а на самом деле она здорова как бык. То, как легко и без видимого усилия компаньонка несла спящего Пэдди в его комнату, как нельзя лучше доказывало справедливость этого заявления.
— Готова поклясться, что мальчик переел острого и перегрелся на солнце, — бубнила Джэми себе под нос, бодро шагая по дорожке к дому.
Mapa оглядела тенистый патио и услышала журчание воды в фонтане, наполовину заглушенное голосами, доносившимися с заднего двора.
— Почему ты сразу не вышла, а стояла у калитки и смотрела на нас из сада? — спросила Mapa, которая никак не могла отделаться от неприятного ощущения.
— Стояла у калитки? — Джэми удивленно оглянулась через плечо. — Зачем бы я стала это делать? Я за целый день не присела, стирала вашу с Пэдди одежду. А когда услышала громкий смех и голоса, поняла, что вы вернулись, и вышла к калитке как раз в тот момент, когда вы собирались войти. Вот и все.
— Странно, — задумчиво отозвалась Mapa и почувствовала, что Брендан, шедший сзади, догнал ее и взял под руку.
— Что странно, моя радость? — поинтересовался он, желая быть в курсе всех событий и ничего не упустить.
— Да нет, ничего, — с притворной беспечностью ответила она. — Мне просто показалось, что кто-то скрывался в тени патио у калитки, когда мы приехали.
— Скрывался? — рассмеялся Брендан. — Твоя склонность к мистификации начинает меня пугать. Сначала подпруга, а теперь ты пугаешься какой-то тени. Скорее всего, это новый гость дона Андреса, — успокоил он сестру.
— Еще один родственник? — спросила Mapa, задерживаясь у двери комнаты Брендана.
— Откуда мне знать! Впрочем, вряд ли. Я с ним не встречался, но думаю, он приехал сегодня утром. Скоро мы познакомимся, ибо, если я не ошибаюсь, вечеринка только начинается и продлится до утра. — Брендан прислушался к разноголосице музыкальных инструментов, доносившейся из гостиной. Он безуспешно попробовал стряхнуть с рукава модного сюртука рыжий налет пыли, затем оглядел себя сверху донизу и с горечью добавил: — Ты можешь себе представить, что не так давно этот сюртук был голубым? Интересно, удастся ли раздобыть немного горячей воды?
Через полчаса Mapa нежилась в наполненной до краев ванне. Она запрокинула голову, уперевшись затылком в скругленный край и погрузившись в горячую воду по подбородок, с наслаждением ощущая, как согреваются ее обнаженные плечи. Mapa вздохнула полной грудью и почувствовала, как уставшие мышцы расслабляются и принимают в себя живительное тепло, а головная боль, доставлявшая ей столько мучений, исчезает без следа. Девушка закрыла глаза и блаженно улыбнулась, надеясь, что Брендану тоже приготовили ванну.
Еще через полчаса Mapa нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока Джэми затягивала на ней корсет.
— Не слишком ли туго? — застонала Mapa, когда сильные руки Джэми так стянули шелковые ленты, что китовый ус болезненно сдавил нежную грудь.
— Вы хотите влезть в свое платье или нет? Слава Богу, что я уже слишком стара для этих глупостей, — сказала Джэми, неприязненно оглядывая шелковые кружева корсета, над которыми возвышались холмики сжатой груди. — Вы можете дышать?
— С трудом, — отозвалась девушка, ерзая и стараясь ослабить корсет.
— Значит, достаточно туго, — с удовольствием улыбнулась Джэми.
Mapa нагнулась, чтобы поправить чулки.
— Осторожнее, а то так и до беды недалеко, — предупредила компаньонка, с опаской поглядывая на утянутую грудь. — Это приспособление задумано для женщин, привыкших одеваться при помощи горничных.
Mapa расправила складки нижней рубашки и кружева панталон, затем Джэми одну за другой надела на нее пять нижних юбок и зашнуровала их на талии. И только после этого девушка облачилась в вечерний туалет. Она долго и терпеливо сидела перед зеркалом, пока пожилая женщина расчесывала ей волосы и заплетала их в толстую косу, которую затем уложила красивым полукругом на макушке и украсила венком из искусственных цветов. В том, как искусно и ловко действовала Джэми, чувствовался многолетний опыт, приобретенный в театральных гримерных.
Mapa невольно поморщилась, когда Джэми, укрепляя прическу, чуть не проткнула ей голову острой шпилькой, и начала раздражаться, следя за бесконечными манипуляциями добросовестной служанки. Однако, поразмыслив здраво над тем, что Джэми готовит ее к своеобразному спектаклю, Mapa успокоилась и покорно стояла посреди комнаты, в то время как та взбивала пышные кружева на рукавах платья, расправляла складки широкой юбки и ползала по полу, подкалывая ее булавками. Глубокий вырез платья, отороченный брюссельским кружевом, образовывал клин, который не оканчивался на талии, а опускался ниже, разделяя верхнюю юбку на две половины. Mapa оглядела себя в зеркало, осталась довольна тем, как сидит на ней платье, и сунула ноги в красные туфельки с атласным верхом. Джэми в последний раз оправила подол и отступила на шаг, любуясь делом своих рук.
— Замечательно, — кивнула она с видимым удовольствием.
Mapa хмуро взглянула на свое отражение в зеркале и стала кусать губы, стараясь сделать их поярче.
— Пожалуй, не помешает немного подрумяниться. А то я слишком бледна, — решила она.
— Ни в коем случае! — запротестовала Джэми. — Не забывайте, что вы теперь не актриса Mapa О'Флинн, а благовоспитанная английская мисс, которой не пристало пользоваться косметикой. Кроме того,
