денег, чтобы заплатить за ее ласки. В городе с богатым выбором клиентов терять время на голодранцев или скупердяев было преступлением. Мария подошла к окну, отдернула гардины и стала смотреть на дождевые капли, медленно ползущие вниз по стеклу. Вскоре ей это надоело, и, завернувшись в пеньюар из тончайшего газа, она подошла к постели, сорвала с нее покрывало и набросила его на плечи.
Со скучающим видом она подошла к столику, заставленному всевозможными напитками, среди которых были ликеры, бренди, кларет и вина, и остановила свой выбор на шампанском. Мария налила себе бокал и задумалась. Сан-Франциско несколько разочаровал ее, когда месяц назад она приехала сюда из Европы. Однако природный ум и опытность позволили ей разглядеть за грубостью и неустроенностью здешней жизни огромное количество возможностей для предприимчивой красивой женщины. Здесь многое из того, что казалось раньше нереальным, могло претвориться в действительность. В особенности если приложить к этому все силы своего тщеславного, амбициозного характера, которых Марии было не занимать.
Соблазнительно покачивая бедрами — это давно вошло у нее в привычку настолько, что даже в одиночестве она не выходила из роли куртизанки, — Мария подошла к гардеробу, отливающему в свете свечей дорогим красным деревом, и распахнула дверцы. Ее взору предстала внушительная вереница нарядов. Мария провела несколько минут в задумчивости и выбрала, наконец, пурпурное шелковое платье. Она достала его из темного плена и тесноты гардероба и разложила на постели. К этому платью подойдет аметистовое ожерелье и серьги, а поверх можно надеть алую накидку, отороченную норкой, в которой будет тепло и уютно. В этот вечер Мария настроилась не один час заниматься своим туалетом. Ей предстоял ужин с необыкновенным мужчиной, и она хотела покорить его. Жак д'Арси не похож на прочих, таких людей ждет большое будущее. Он привлекал Марию своей искушенностью и умением прекрасно разбираться в жизни, а кроме того, ему тоже, как и ей, не была чужда амбициозность. Остальные мужчины, с которыми ей приходилось иметь дело в Сан-Франциско, могли быть щедрыми и нежными с ней, но джентльменов среди них не встречалось. Да и откуда им взяться, если вокруг одни фермеры, клерки, школьные учителя и библиотекари, а то и дезертиры! Богатство не делало их шикарными и благородными. Они ели черепаховый суп и пили шампанское, но не становились от этого воспитаннее.
Мария многого успела добиться в качестве любовницы принцев и князей, генералов и банкиров, пока блистала в европейском обществе. Более того, беря пример со своего идола, Лолы Монте, она нередко оказывала влияние на политику и экономику некоторых стран посредством своих интимных связей. Ей нравилось вести роскошную жизнь, тратить целые состояния на наряды, казнить или миловать слуг по своему усмотрению. Однако пришло время, когда ей надоело приносить в жертву свое тело богатым похотливым старикам, надеясь на их щедрость.
Мария Веласкес позвонила в колокольчик, чтобы пришла служанка, и снова задумалась. В Сан- Франциско все будет по-другому. Она разбогатеет и станет владелицей собственного капитала, ей больше не придется сносить оскорбления от порядочных светских дам и униженно умолять о милости тех, кого она всем сердцем презирает. Придет день, и она всем им еще покажет! Она явится в Европу богачкой и рассмеется в лицо чопорным женам своих бывших любовников, которые отказывали ей от дома! Мария нетерпеливо стукнула каблучком в пол. Где же эта чертова горничная? Почему она должна терпеть рядом с собой эту идиотку? Мария снова схватила колокольчик и яростно его встряхнула, но в этот момент дверь отворилась и на пороге появилась смущенная девушка в белом переднике.
Мария взяла с туалетного столика щетку для волос и запустила ею в горничную. Та не успела увернуться и вскрикнула от боли, поскольку щетка попала в плечо. Прикусив губу, чтобы не расплакаться, девушка молча опустила глаза.
— Где тебя носило? Я плачу жалованье за то, чтобы ты выполняла мои приказания, а не развлекалась с грязными проходимцами из бухты, — выпалила Мария, презрительно оглядывая молоденькую девушку, почти ребенка, с еще неразвитым телом и белокурыми кудряшками, обрамлявшими хорошенькое личико.
― Но я… — начала было та дрожащим голосом.
— Я не желаю ничего слушать, Эллен. Мне отвратительна твоя распущенность и неразборчивость. Уж, по крайней мере, бери деньги с тех, с кем путаешься. А теперь приготовь мне ванну и все, что нужно к вечеру.
Бедная девушка лениво принялась выполнять распоряжения хозяйки. Она тут же забыла об обиде и унижениях, которым подвергала ее Мария, стоило ей взять в руки ожерелье, предназначенное для того, чтобы красоваться на шее хозяйки. А нижняя рубашка! Разве справедливо, что в нее будут облачены роскошные формы этой распутницы? Эллен поджала губы и с досадой оглянулась на Марию, которая нежилась в горячей ванне.
— Снова ты забыла капнуть духов в воду, дура, — продолжала ругаться Мария. — Надо сделать воду погорячее. Смотри, будешь плохо справляться со своими обязанностями, отошлю в портовый бордель, — пригрозила она девушке, с удовольствием наблюдая за тем, как округлились от ужаса ее глаза, а на лице застыло немое страдание. — Ну что ты окаменела, как статуя? Пошевеливайся! Если из-за тебя весь вечер пойдет насмарку, я так тебя отделаю, что живого места не останется, — заключила Мария, усмехнувшись при виде того, как Эллен, подобрав юбки, опрометью бросилась вон из комнаты.
— Радость моя, — нетерпеливо прокричал Брендан с лестницы. — Неужели ты еще не одета? Хотелось бы успеть поужинать до рассвета.
У себя в комнате, наверху, Mapa лишь усмехнулась в ответ на жалобную мольбу брата и продолжала не спеша заканчивать туалет. Нанося капельки духов за уши и в ложбинку между грудями, она думала о том, какие перемены привнесло в ее жизнь возвращение Брендана. До чего же странно, как кусок желтого металла может в один миг преобразить человека! Брендану улыбнулась удача, и на своем ничем не выдающемся участке он наткнулся на самородок, оцененный в сорок пять тысяч долларов.
Немудрено, что брат находился на вершине счастья. Mapa никогда не видела его таким прежде. Ему хотелось плясать и петь, он чувствовал себя в силах покорить весь мир. Однако погоня за золотом подорвала его здоровье. Брендан никогда не отличался особенной телесной крепостью, и суровые погодные условия в сочетании с неумеренным потреблением виски и скудной пищей оказали на него разрушительное воздействие. Как бы то ни было, Брендан категорически отвергал любую возможность отдыха, необходимую ему, по мнению Мары, для поправки пошатнувшегося здоровья. «Золотая лихорадка» дала новый виток, и Брендан не хотел тратить впустую время, которое могло удвоить или даже утроить его состояние.
Разбогатев, Брендан не изменился и тратил деньги на себя и сестру с какой-то одержимой расточительностью, внушавшей Маре опасения. Он полностью обновил ее гардероб, покупал драгоценности и безделушки. Стоило сестре только заикнуться, что та или иная вещица ей нравится, как Брендан спешил ее приобрести. Mapa считала, что было бы благоразумнее ограничить траты и сохранить какую-то часть денег. После стольких бед и тревог, которые им пришлось вынести из-за их отсутствия, видеть, как они рекой текут сквозь пальцы Брендана и бесследно уходят в песок, было для Мары настоящей мукой. Но все ее попытки повлиять на брата ни к чему не приводили, Брендан лишь беспечно пожимал плечами и уверял ее, что найти еще золота для него не составляет труда.
Единственное, на чем Маре удалось настоять, так это на том, что они с Пэдди и Джэми останутся в пансионе и не, переедут в самый роскошный в Сан-Франциско отель на площади Святого Фрэнсиса, где Брендан снял номер. Решимости ей придала уверенность в том, что обстановка отеля дурно повлияет на Пэдди, а кроме того, при переезде малышу пришлось бы расстаться со своими друзьями. Но главное, Mapa предпочитала оставаться в тени потому, что слишком хорошо помнила свою последнюю встречу с Николя и не хотела ее повторения.
Брендан легко уступил настояниям сестры, поскольку его больше устраивало заботиться о сыне, держа того на расстоянии и избегая таким образом необходимости постоянно заниматься его воспитанием. Присутствие сестры также было нежелательно для Брендана, так как это ограничивало бы его свободу, ведь, вернувшись со Сьерра-Невады, он не отказывал себе в удовольствии посетить казино или провести ночь в обществе хорошенькой женщины. Однако со своей семьей Брендан продолжал поддерживать тесный контакт. По нескольку раз в неделю они с сестрой ужинали вместе, и Mapa по-прежнему находила в Брендане доверительного собеседника и галантного кавалера.
В этот вечер они снова собирались поужинать вдвоем. Более того, им удалось сломить сопротивление Дженни и пригласить ее составить им компанию. Скромная женщина согласилась не сразу, уверяя, что вдове простого фермера не место в роскошном ресторане за одним столиком с благородными О'Флиннами.
