Он смотрел на Ронни, хотя отвечал Дженни:
– Я и есть людоед. Ронни поджала губы.
– Я не называла тебя людоедом. Ни разу.
– Нет, это я называла, – сказала Дженни довольно развязно.
Маркус поймал себя на том, что смеется. Он подмигнул Дженни.
– Имя Маркус мне нравится больше, но если тебе хочется дать мне прозвище, «людоед» меня вполне устроит.
Неожиданно Дженни улыбнулась:
– Я это запомню.
Он повернулся, чтобы налить себе кофе.
– Кто-нибудь еще хочет?
Ронни зашла на кухню и подала ему сахар и ложку.
– Нет, спасибо.
– Я бы выпила немного, но Вероника считает, что кофе мне вреден. – Дженни улыбнулась сестре. Ронни ответила ей улыбкой, и лицо ее стало таким беззащитно-нежным, что Маркусу захотелось уберечь ее от невзгод.
Ей пришлось пройти через ад, и он не мог позволить, чтобы она и дальше одна справлялась со всеми проблемами.
– Кофе тебе вреден, – сказал Маркус.
– Тогда почему вы его пьете? – спросила Дженни, надменно вскинув подбородок.
Маркус пожал плечами:
– Потому что я его люблю.
– Чашка кофе в день вылечивает астму, говорят. У вас астма? – спросила Дженни, весело поблескивая глазами.
– Нет.
– Очень плохо. Тогда получается, что вы грешите против своего здоровья.
Маркус насыпал сахар в кофе и размешал.
– Пожалуй.
Он глотнул горячую жидкость. Кофе был, наверное, из Пуэрто-Рико и пах божественно.
– Итак, что вы думаете по поводу Эрона? – спросила Дженни.
Вероника уронила ложку в раковину.
Она нарочно это сделала, маленькая негодница.
Он заставил себя проглотить добрый глоток обжигающего напитка и не поперхнуться, после чего развернулся к Дженни всем корпусом и абсолютно честно ей ответил:
– Он просто восхитителен.
Шаловливая дерзость в лице Дженни сменилась серьезностью. Глаза у нее потеплели.
– Да, он чудесный малыш, даже если ночами не спит, когда у него зубы режутся.
Маркус прислонился спиной к кухонной стойке, скрестив ноги, и сделал еще один глоток. Дженни обошла стойку и села на табурет. Ронни не отходила от раковины, оттирая со столешницы несуществующее пятно.
– Итак, вы снова собираетесь быть вместе или как? – спросила Дженни с детской непосредственностью.
Ронни замерла и устремила на Маркуса тревожный взгляд, умоляя его глазами, но о чем? Может, она не хотела, чтобы он что-то говорил о своем предложении? Плохо. Он не собирался дальше играть роль очень плохого парня.
– Я бы хотел, – честно признался он. – Я попросил твою сестру выйти за меня замуж.
Ронни засмеялась:
– Да уж!
– Ты хочешь сказать, что он не просил тебя выйти за него? – с острым интересом к теме спросила у сестры Дженни.
– Да.
– Какого черта?! – взорвался Маркус, но Ронни его перебила:
– Ты не просил. Ты приказал мне выйти за тебя. Между этими вещами существует большая разница, даже если ты ее не видишь.
Черт! Может, из-за этого она заартачилась?
– День выдался трудный. Я был не в романтическом настроении, – несколько смущенно признался он.
