присущему настоящей леди поведению.
А сегодня она себя скомпрометировала.
Все попытки Айрис угодить родителям и заслужить их любовь не увенчались успехом, однако ее старания подарили ей внимание и одобрение Лукаса. Для него, как и для ее родителей, была важна оболочка, а не живая женщина, скрывающаяся под ней. Гнев Айрис вновь сменился чувством безнадежности и пустоты.
Дурочка. Она пыталась добиться от Лукаса невозможного – страстной любви.
– В дальнейшем вам не нужно беспокоиться о том, как я одета. Я больше не поступлю столь неосмотрительно.
Айрис уже совершила достаточно ошибок в отношениях с Лукасом и теперь боялась, что самой большой из них оказалось ее согласие выйти за него замуж.
Айрис потерпела поражение, и Лукас услышал это в ее голосе. И еще она снова называла его «милорд». Ему это не нравилось, и он собирался потребовать, чтобы она больше так не говорила. Но почему же она сегодня поступила с ним подобным образом? Впрочем, Айрис опровергла его предположение о том, что она пытается таким образом сказать ему об их несоответствии друг другу.
Но тогда что же подвигло ее надеть это проклятое платье? Оно совсем не соответствовало ее привычному благопристойному поведению. Айрис ведь не кокетка.
– Почему? – вновь спросил Лукас. Ему очень хотелось понять мотивы странного поведения Айрис.
Девушка отвела взгляд и пробормотала:
– Я хотела кое-что выяснить. – Из равнодушного ответа Айрис нельзя было понять, преуспела она или нет.
Лукас не привык, чтобы его живая и общительная невеста отвечала так уклончиво.
– И вам это удалось? – Плечи девушки поникли.
– Да.
– И что же вы выяснили?
Что он не позволит своей невесте одеваться как куртизанка? Но такой поворот событий вряд ли удивил бы Айрис.
– Не имеет значения. – Она поплотнее запахнула полы плаща.
– Мне не нравится, когда со мной играют, Айрис.
Как не нравилось ему ее «несчастное» выражение лица. Лукас чувствовал себя виноватым, только не знал, в чем именно.
– Объясните, что именно вы хотели выяснить, одевшись подобным образом.
– Похоже, вам многое не нравится, милорд. Может, вы будете так любезны и составите список, прежде чем мы поженимся. Мне не хотелось бы снова непреднамеренно обидеть вас.
Проклятие! Реакция на то, что Айрис появилась на людях в столь соблазнительном платье, была совершенно естественной. А она говорила об этом таким тоном, словно он был каким-то чудовищем.
Сначала Лукас ужасно разозлился из-за того, что Айрис выставила напоказ свои прелести, дабы произвести на него впечатление. А потом, во время обеда, он представлял, что скрывает ее наряд, и эти мысли мучили его. Даже теперь Лукас едва сдерживался, чтобы не опрокинуть Айрис на подушки и не дотронуться до того, на что отказывались смотреть его глаза. На протяжении последних двух часов граф пребывал в состоянии наивысшего возбуждения, и это отнюдь не способствовало улучшению его настроения.
– Я полагаю, что после нашей помолвки в этом не будет необходимости, – сказал Лукас более жестко, чем ему хотелось. – Вы всегда вели себя образцово. Я могу лишь предполагать, что сегодняшнее отсутствие здравого смысла в ваших поступках явилось следствием вашей нервозности в последнее время.
Горький смех, сорвавшийся с губ девушки, был совсем не похож на ее привычный смех. В нем не было той жизнерадостности и теплоты, которые так привлекали Лукаса в его избраннице.
– Как скажете, милорд.
– Перестаньте так называть меня! – Лукаса потрясло то, что он потерял над собой контроль. Что эта девушка пытается с ним сделать?
– Мое обращение к вам соответствует вашему положению, так что вам не на что роптать.
Лукасу хотелось только одного: схватить Айрис, посадить ее к себе на колени и целовать до тех пор, пока она не назовет его по имени. Но он не посмел. В своем нынешнем состоянии Лукас задрал бы ее юбки и раскинул бы в стороны ее ноги. Подобная перспектива казалась необычайно привлекательной, но это было бы безумием.
Очевидно, Айрис чувствовала то же самое – судя по тому, что она промолчала, когда экипаж тронулся в сторону дома Лэнгли.
Но вскоре молчание стало невыносимым, оно навалилось на Лукаса, словно было осязаемым, и он тщетно пытался не обращать на него внимание. Он понимал, что обидел Айрис, но не понимал, каким образом. И знал сейчас только одно: она ожидала от него совсем не такой реакции и хотела от него чего-то другого. Того, чего он не дал ей. Но чего именно?..
Они уже были помолвлены, так что она вряд ли пыталась соблазнить его и заставить высказать свои намерения. Ведь он уже ясно дал понять ей, чего хочет.
И все же Лукас чувствовал себя так, словно между ними разверзлась пропасть, а ответственность за это несет он. И ему ужасно не нравилось это ощущение. Возможно, если Айрис узнает его прошлое, она лучше поймет, почему для него так важно внешнее проявление благопристойности.
