Он удовлетворился лишь мимолетным взглядом на ее лоно, а потом опустился меж ее бедер.
Айрис ошарашенно взглянула на мужа:
– Ты уверен, что…
– Да.
Нетерпение смешалось с сожалением – сейчас он причинит ей боль.
– Я постарался подготовить тебя как мог, но тебе все равно будет больно, любимая.
Айрис не отрывала взгляда от глаз мужа.
– Я тебе доверяю.
Если бы только Айрис знала, как близок ее муж к тому, чтобы окончательно потерять самообладание, она не говорила бы с такой уверенностью. Нет, он не может обмануть ее доверие. Поглаживая одной рукой лоно жены, Лукас стал вновь ласкать ее грудь. Айрис схватила его за бедра, и он поразился силе этих маленьких нежных ручек. Вскоре она уже извивалась под ним, и Лукас понял, что может не сдержаться. Он должен взять ее прямо сейчас.
Лукас погрузил пальцы в ее лоно, и Айрис застонала. От удовольствия или от боли, Лукас не мог сказать, однако она не попросила его остановиться. А затем Айрис принялась двигаться в такт его пальцам, которые он тут же убрал. Девушка протестующе захныкала.
– Тише, милая. Я ведь никуда не ухожу.
Лукас вошел в нее и продвигался до тех пор, пока не ощутил преграду. Айрис что-то забормотала, попытавшись отстраниться. Лукас отступил, а потом вновь вошел в нее, и так несколько раз. При этом он старался не нарушить преграды до тех пор, пока не почувствовал, как Айрис задрожала от удовольствия.
– Лукас!
Она выкрикнула его имя столь страстно, что на этот раз он полностью погрузился в шелковистые глубины ее лона. Айрис вновь закричала, а потом двинулась ему навстречу в поисках удовлетворения, которое Лукас с радостью дал ей, быстро и настойчиво погружаясь в нее. Наконец он достиг пика наслаждения и громко застонал, содрогаясь всем телом.
Обмякнув, он упал на жену. Лишь спустя несколько мгновений он смог поднять голову, чтобы проверить, все лив порядке с ней. Золотисто-карие глаза наполнились слезами. Он все-таки причинил ей боль. Она отвечала ему, но от этого боль не стала слабее.
– Айрис?
Она заморгала, и прозрачные слезинки покатились по ее щекам и вискам.
– Это было так чудесно, Лукас! Ты замечательный. Я даже не думала, что наша близость будет такой всепоглощающей. Спасибо.
Лукас не знал, как ответить на это признание.
– Я причинил тебе боль. – Айрис застенчиво отвела взгляд.
– Да. Немного. Но боль была не такой сильной, как я ожидала.
– Прости.
Айрис покачала головой, заглянув мужу в глаза:
– Как ты можешь извиняться за то, что дал мне столько счастья?
Ее возгласы и содрогающееся в конвульсиях тело сказали ему об этом, но он знал, что удовольствие Айрис меркло по сравнению с тем, что получил он от обладания ее телом.
– Я люблю тебя, моя дорогая жена, мое совершенство. – Лукас осторожно приподнялся и лег рядом, укрыв одеялом их обоих.
Айрис уютно устроилась подле мужа.
– Я тоже люблю тебя, Лукас. Клянусь, что буду тебе идеальной женой.
– Ты уже стала ею, идеальной женой.
Айрис не ответила, потому что почти сразу же погрузилась в сон, крепко прижавшись к мужу.
Айрис проснулась в сумерках от осторожного стука в дверь спальни. Она хотела дотронуться до Лукаса, но ее рука нащупала пустую подушку. Потом до ее слуха донесся его приглушенный голос и неясные ответы одной из служанок.
Окончательно проснувшись, Айрис поняла, что Лукас опустил полог, и теперь она лежала в полумраке, скрытая от посторонних глаз. Благодарная Лукасу за заботу, Айрис села на постели и закуталась в одеяло, хотя никто не мог увидеть ее наготы. Айрис ощутила некоторую болезненность между ног и поморщилась.
Боль пробудила воспоминания о том, что случилось в этой самой постели перед тем, как она, обессилев, уснула.
Лукас дарил ей свою любовь с такой страстью, на которую она только могла надеяться. Айрис вспыхнула при воспоминании о своей нелепой попытке укрыться от мужа под одеялом. Ну и зрелище! Она бежит через всю комнату в одних подвязках и чулках.
Но Лукас не засмеялся. Он последовал за ней, успокоил и подарил ей чудо. В какой-то момент ей даже показалось, что она вот-вот умрет от восторга. Не может быть, чтобы все мужья относились к своим женам с такой нежной заботой.
Должно быть, Лукас действительно любил ее. Ну, хоть немного. Далеко не каждый мужчина смог бы проявить такую терпимость, когда его напряжение достигло апогея. Даже если его любовь пробудила
