подростком, которого застукали вылезающим из окна детской после одиннадцати.
– У тебя отключена сигнализация.
– Ты оставил в полицейском участке распоряжение звонить тебе, если она отключится? – Голос Клер дрожал от возмущения. – Тебе не кажется, что это уже слишком? Мне не нужна нянька. Я серьезно. Что ты о себе думаешь? Только не говори, что это идея Джозетты. Впрочем, в любом случае тебе с этим уже ничего не поделать.
Хотвайер уже и раньше замечал, что Клер начинала говорить быстро и гневно, когда была озабочена чем-то, злилась или чувствовала себя виноватой. Интересно, что именно из перечисленного заставляет ее тараторить сейчас? По ее голосу можно было подумать, что она злится, но кое-какие нотки указывали на смущение.
– Расскажи мне про сигнализацию, Клер. В трубке раздался тяжкий вздох.
– Семестр закончится через десять дней.
– И что?
– Ну, мне пора сдавать работу по программированию. Программа головоломная, и мне крепко пришлось над ней попотеть.
– И какое это имеет отношение к отключению сигнализации?
– Я забыла набрать на компьютере код отдаленного доступа, чтобы отключить ее, когда пришла домой.
– Внутри тоже есть клавишная панель.
– Я не думала о сигнализации. Я же сказала тебе, я пыталась разобраться в своей программе и совсем не думала о сигнализации. – Теперь в ее голосе явственно ощущалась досада. – Конечно, когда она отключилась, я о ней вспомнила.
– Полиция приехала?
– Ты же знаешь, что приехала. На самом деле он об этом не знал.
– Хорошо.
– Ничего хорошего. Это было ужасно. Я чуть не заработала нервный тик, пытаясь объяснить полицейским, что произошло. Что, если бы они решили, что это я вломилась в чужой дом? Ведь дом мне не принадлежит.
– Маловероятно, что они бы так решили Клер что-то презрительно буркнула.
– Я чуть не умерла от страха и унижения. Соседи выскочили поглазеть. Один даже решил зайти, чтобы убедиться, что со мной ничего не случилось.
– Сколько времени работала сигнализация до того, как ты это заметила? – спросил Хотвайер.
– Не знаю. – Клер говорила, как капризная девчонка. Он никогда не слышал, чтобы она так разговаривала. И этот ее тон его возбуждал. Черт, все в ней его возбуждало!
– Я удивлен, что сосед решил тебя проведать.
– Он бывший военный. Служил в морской пехоте, кажется. Все вы одинаково... дотошные.
Хотвайер засмеялся.
Она издала звук, похожий на звук, что издает чайник, закипевший на плите, и Хотвайер прикусил губу.
– От этой сигнализации только одна головная боль. – Что-то в ее тоне насторожило Хотвайера, и он запустил со своего компьютера программу диагностирования системы.
– Не было никаких странных телефонных звонков или чего-то в этом роде? – спросил он, просто чтобы занять время, пока компьютер сделает свою работу.
– Кроме твоего? Нет, не было.
– Нет ничего странного в том, что один друг звонит другому, чтобы проверить, как у него дела.
– Я думала, что ты друг Джозетты.
– А разве я не могу и тебе тоже быть другом?
– Ну можешь.
– Это хорошо. – В этот момент компьютер известил, что проверка системы завершена. Хотвайер уставился на экран монитора, пытаясь понять, как такое могло произойти, – Зачем ты блокировала сигнализацию, Клер?
На всю страну скорее всего найдется лишь горстка людей, способных заблокировать систему, не зная кода. А код блокировки он ей не сообщил намеренно. И, судя по тому, что выдала ему программа проверки системы, она сделала это быстрее, чем он, Хотвайер, что, при всем своем уважении к Клер, он считал для нее невозможным.
– Откуда ты знаешь, что я ее заблокировала?
– Я запустил диагностику.
– А, понятно. Ты хочешь сказать, что ты подвесил мою систему на свой компьютер?
– Да.
– Тогда как ты узнал, что она включилась?
