Джаред отвернулся от жены и сосредоточился на сестре.
– Завтра нанесу визит герцогу.
– Зачем? – спросила Каланта. – Пока все, что нам известно, – это причастность какой-то женщины. Мы никак не можем привязать к этому герцога.
– Герцог по-прежнему наш главный подозреваемый. Но…
– Как мы предположили раньше, у него вполне может быть соучастница-женщина.
– Наши догадки вряд ли дают нам право допрашивать герцога и, вероятно, нанести ему этим оскорбление.
Джареду захотелось как следует выругаться. Она во второй раз спорит с ним из-за разговора с Клэрборном. Тот, конечно, как раз из тех, кого женщины находят привлекательными, – сероглазый блондин с безупречными манерами.
– Я обязательно с ним побеседую, – поклялся Джаред. – Я не забыл, как он пытался отговорить тебя от брака со мной.
Каланта встретилась с ним взглядом.
– Возможно, для тебя и Ханны было бы лучше, если бы он меня убедил.
После этого обед был скомкан. Джаред так разозлился, что был вынужден молчать, иначе он непременно раскричался бы, а ему вовсе не хотелось видеть, как из-за его гнева Кали все глубже забивается в свою раковину. Остальные вели светскую беседу, но все чувствовали напряжение между ними, и никто не предложил задержаться после обеда и обсудить дальнейшие планы.
Дрейк и Тея отнесли спящих детей в карету, Эштон усадил Айрис в уголок и укутал одеялом. Джареду казалось, что вечер достаточно теплый, и он предположил, что Эштон так беспокоится об Айрис из-за ее беременности.
– Завтра утром, перед тем как отправиться в Клэрборн-Парк, я привезу к вам Кали и Ханну, – сказал он, когда кучер взялся за вожжи.
– Мы позаботимся о них, пока ты не вернешься, – пообещал Дрейк.
Джаред кивнул и помахал им вслед.
Вместе с Томасом он обошел дом, чтобы проверить, все ли заперто и нет ли на первом этаже открытых окон. Убедившись, что все в порядке, он поднялся наверх, к Кали, ушедшей в спальню сразу после обеда. Джаред не знал, как с ней разговаривать. Он все еще злился так, что мог воплями разнести весь дом.
Каланта причесывалась, ее золотистые волосы сверкали в свете лампы. Она сидела без халата, в одной ночной рубашке, и сквозь тонкую ткань Джаред видел смутные очертания женственных изгибов. Его тело отреагировало моментально, несмотря на злость.
– Что за чертовщину ты имела в виду, когда сказала, что лучше бы тебе не выходить за меня? – возмущенно спросил он, едва переступив порог и захлопнув за собой дверь.
Каланта положила щетку на туалетный столик и посмотрела на него в зеркало отстраненным взглядом.
– Я не говорила, что жалею об этом. Я сказала, что так было бы лучше для тебя и Ханны.
Это одно и то же. Джаред рванул на себе галстук и сдернул его.
– Почему?
Каланта склонила голову, словно изучала сложенные на коленях руки.
– Может быть, все это – моя вина.
Джаред двумя резкими рывками освободился от сюртука и жилета.
– То есть? – Он не понимал, в каком направлении движутся ее мысли.
– Что, если кто-то сердит на меня и это просто способ отомстить? Пока все, что мы знаем точно, – это то, что некто пытается взвалить вину на меня. Если бы вы с Ханной не имели ко мне никакого отношения, она бы не подвергалась такому риску.
Джаред расстегнул рубашку и выдернул ее из брюк.
– Это чертовщ… Да что за чушь ты несешь!
Каланта все-таки подняла голову и обернулась, чтобы посмотреть на него, но мгновенно отвела глаза, едва наткнулась взглядом на его грудь, уже не прикрытую рубашкой.
– Это не глупо. Это логично.
– Логика сумасшедшего, – проскрежетал сквозь зубы Джаред, раздраженный этим спором и нежеланием Каланты посмотреть на него.
– Только сумасшедший может попытаться убить ребенка, причем рисковать жизнью еще двоих, лишь бы достичь своей цели.
Этого Джаред оспорить не мог, но он не желал соглашаться, что конечной целью была Каланта.
– Ты рассуждаешь нерационально.
– Я рассуждаю так, как меня научили.
– В смысле?
– Деверил с легкостью воспользовался бы тобой или Ханной, лишь бы напакостить мне.
Она уже говорила, что Клэрборн использовал других, чтобы сделать больно Каланте, но до сих пор
