годы. В ничего не подозревающий Но-Пасаран в один день возвращаются все подростки. Они начинают мстить вероломным девицам, не дождавшимся их, и убивают всех мужей этих девиц. Сыновья убитых парней – уже тоже подростки – начинают мстить.
Финал – лужи крови и вдвое увеличенная армия на скамьях подсудимых.
Получается, что Комаров, прибывший в Но-Пасаран для того, чтобы искоренить здесь преступность, сам станет причиной гибели Но-Пасарана и многих окрестных сел! Нет, выползать никак нельзя. Надо набраться выдержки и ждать, когда молодежь рассосется. А время можно занять тем, что клясть себя на чем свет стоит за недальновидность.
Костины мысли вспугнул шум, прозвучавший недалеко от его кустов, и девичий писк:
– Да? А я не видела? Да ты дырки в ней глазами прожег! Так бы и выкорябывала глазаньки твои блудливые!
Костя узнал голос Маринки, юной поварихи из «Геркулеса» и насторожился. За угрозой последовало дело. Об этом свидетельствовало короткое мужское «ай» и звук нескольких глухих ударов.
– Дурила, всю щеку расцарапала, пацаны смеяться будут, – в голосе расцарапанного, вопреки предположению Кости, совсем не было злости или обиды.
– Жалко, до глаз не добралась, вон какой вымахал. Подрасту, тогда точно выцарапаю, – с оттенком обожания пригрозила девушка.
– Если подрастешь, брошу, – уже откровенно смеялся парень, – ты мне такая больше нравишься: маленькая, но бойкая.
Опять же справляться с маленькой легче. Так-то я с тобой – одной левой, а подрастешь – труднее будет.
– Ой ли одной левой? – провоцирующе хихикнула Маринка.
– Спорим?
– На что?
– На поцелуй, конечно!
– Ладно, – опрометчиво согласилась плутовка, – и чтобы на других девчонок больше никогда не пялился!
Шум, раздавшийся в зарослях, Комаров определил как звук борьбы. Он уже, было, собрался прийти хрупкой девушке на помощь, как она опять подала голос.
– Это нечестно! Я думала, что мы просто силами будем меряться, а ты целоваться полез! Я была неготова!
– А теперь готова?
– Почти!
Опять послышался уже начавший надоедать Комарову характерный шум.
– Проспорила, – томно всхлипнула девушка.
Костино терпение подходило к концу. Мало того, что эта дремучая парочка вообще занималась совершенно нелогичными глупостями, мало того, что просто мешала работать, так они еще и делали из него, участкового Но-Пасарана, какую-то бабку любопытную! Нет, надо встать и честно признаться им, что он все слышал. Посоветовать, чтобы шли по домам. Костя даже придумал аргументы – родители волнуются, да и день завтра будний, трудовой, надо отдохнуть и выспаться. Избавил Костю от этой неприятной обязанности парень.
– Пошли в садик, – вовремя предложил он. – Там на веранде хорошая скамеечка есть, не помешает никто.
– А мне никто и не мешает, – нашла нужным немного
поломаться Маринка, – и чего там, в садике, делать? Скучно.
– Я тебе Сириус покажу, – коварно предложил соблазнитель.
– Сириус? – Маринка помолчала. – Хочу Сириус! – решилась она, – пошли в садик.
– Тихо, а то остальные увяжутся.
Парочка неслышно проскользнула вдоль стены.
– Отсюда Сириуса не видно, – донесся до Комарова
торопливый шепот, – а вот из садика!
– Черт те что, – тихо выругался Комаров, – куда только смотрит клубное начальство! Нет, чтобы викторины какие проводить, или смотры...
Впрочем, недовольство быстро испарилось, как только он увидел, что не только Маринка со своим приятелем сочла нужным удалиться от общей компании. Пока он занимался прослушиванием бессодержательной для него, но полной глубокого смысла беседы двух юных влюбленных, вся большая компания растаяла. Видимо, здесь было так заведено. Сначала гуляли все вместе, а потом расползались по своим укромным местам.
Костя глубоко вздохнул и посмотрел на часы. До полуночи, то есть до того часа, когда ему следовало сменить место наблюдения, оставалось полчаса. Комаров любил пунктуальность, поэтому он и решил долежать ровно до двенадцати ноль-ноль. Кстати, эти полчаса вполне можно было занять небольшим перекусом, чем Костя и поспешил заняться.
Без двух минут двенадцать Комаров сложил оставшиеся пирожки в пакет, закрутил фляжку с лимонадом и шепнул на ухо козлу:
– Мухтар, подъем!
Обычно дисциплинированный Мухтар повел длинным, волосатым
ухом, пронзительно глянул прямо Косте в глаза и отвернулся.
– В чем дело? – строго шепнул Костя, – я сказал – подъем!
Во взгляде Мухтара мелькнуло что-то настолько оскорбительное, что кровь бросилась Косте в лицо. Мухтар всегда любил лежать в засадах и никогда еще не подводил Комарова. Они и познакомились так: Костя лежал в засаде, а Мухтар лег рядом. И вел себя достойно. Комаров уже собрался было встать и дернуть за ошейник, как это и делали со служебными собаками, но его спугнула группа теней, замаячившая на горизонте.
– Сейчас пройдут, я тебе покажу, кто из нас козел, – пригрозил Костя Мухтару и опустил голову.
Но тени и не собирались проходить мимо. Они дошли до двери «Геркулеса» и остановились. Звякнули ключи, язвительно-громко скрипнула дверь, маленькой трассирующей пулей юркнула в кусты недокуренная сигарета. «Геркулесовый» вор действовал не в одиночку! Здесь работала целая банда!
Глава 5
Темные люди или кухня народов мира
– Раз, два, три, четыре, пять, – считал Комаров.
«Геркулесовая» банда состояла из пяти человек. Грабитель был не один. Сразу надо было догадаться! По рассказам бригадира поварской бригады, продукты пропадали в несметном количестве, один человек вряд ли мог унести или съесть столько еды за один раз. Комаров нащупал «макарова». В одиночку захватить пять человек будет сложно. Значит, придется пугать пистолетом. И наручники одни. Необходимо выбрать самого опасного, а остальных – как обычно, подручными средствами: поводок Мухтара, ремень самого Комарова, шнурки от кроссовок.
Костя по-пластунски подполз к окошку и медленно-медленно приподнялся. Сначала он увидел огонек свечи. Огонек неровно плясал, мигал, почти гас и вспыхивал с новой силой. Костя прищурился: пламя свечи едва освещало неясные тени, они двигались вместе с пламенем, плясали, деформировались, разрастались до огромных размеров и тут же делались маленькими, словно карлики.
Костя переполз к двери, проник в темный коридор и спрятался за косяком приоткрытой двери.
– Тут, тут ищи, – донесся до него смутно-знакомый голос.
– Да нет тут, я носом чую. Не мешай.
На некоторое время разговор затих. Потом, видимо, кто-то из воров налетел в темноте на плиту или другую кухонную мебель и громко, жалобно выругался.
– Ты чего, сдурел? – гаркнул на него тот, что чуял носом, – ты мне всю операцию спортил! Кто ж на таком деле матерится-то?
«Какой вор культурный, – с невольным уважением подумал Комаров, – даже в такой ответственный момент держит себя в руках и не позволяет распускать нервы товарищам. Надо будет учесть это на суде.
