немного посовещалась и решила действовать параллельно с участковым. Но действовать они решили несколько в другом ракурсе, а именно – прибегнуть к помощи колдуна. В Но-Пасаране традиционно доверяли неформалам гораздо больше, чем официальным органам.
К тому же неформал Ванька-Пензяк был не совсем неформалом. Все мужики в его роду приколдовывали – кто больше, кто меньше. А Пензяк пошел дальше. Как-то раз в его руки попала рекламная газетенка, где среди прочих скромно пристроилось объявление о наборе абитуриентов на курсы черной и белой магии. Дед, не долго думая, нагрузился деревенскими гостинцами и без приглашения завалился к городской племяннице – пожить на время учебы. Сначала он надеялся, что ему дадут общежитие, как и всем студентам, но надежды его не оправдались. Да и курсы, вопреки его ожиданиям, велись не в местном университете, а на квартире у какой-то женщины с грязными волосами.
Курсы деду не понравились. Ничего нового он оттуда не узнал, все методы и приемы колдовства сводились к отворотам, приворотам и даже противно говорить к чему, заговоры читались в современной обработке, недействительные, а познание свойств трав сводилось к минимуму. В общем, Ванька-Пензяк остался недоволен. Единственное, что хоть как-то оправдало поездку, так это документ с отметками, который выдали Ваньке-Пензяку по окончании курсов. В документе или дипломе, как было написано на корочке, говорилось, что с такого-то числа такого-то года Ванька-Пензяк является самым настоящим магистром черной и белой магии. Что обозначали слова «отл»,'хор' и «удовл» напротив предметов, изученных на курсах, Ванька и сам не понял. Скорее всего, это были какие-то магические заклинания. На всякий случай, дипломированный колдун проговаривал эти слова перед тем, как заняться соответствующим действом. Например, перед ворожбой на травах Ванька-Пензяк трижды похрюкивал «хор-хор-хор». А перед любовным приворотом угрюмо и монотонно ломал язык: «удвл-удвл-удвл». Кстати, перед ворожбой в «Геркулесе» он кругленько и заучено выговорил «отл-отл-отл».
Кстати, о ворожбе в «Геркулесе». Услуги Ваньки-Пензяка потребовались бригаде поваров вовсе не для того, чтобы вычислить реального вора, а для того, чтобы изловить мифического. Кто сказал, что все гадости на земле делают люди? Кроме людей на гадости найдется довольно много охотников. Например, вреднючие унылые кикиморы. Или вполне невинные шалуны лесавки. Или юные хулиганки мавки.
Вот их-то и искал со свечей Ванька-Пензяк в «Геркулесе». И нашел. Когда Косте удалось разговорить всю бригаду, подобрел и колдун – тот самый дед с пронзительными глазами и красивой бородой. Он немного покапризничал для вида и поведал, что пропажа продуктов в столовой – дело рук домового. И даже не самого домового, а его помощника – Жировика-Лизуна.
После того, как из барских конюшен изгнали их законных постояльцев – лошадей, в бывших стойлах поселились люди. А чего? Лошади животные чистоплотные, почти и не животные даже. Не пришлось даже стойла ломать – их просто достроили до потолка и побелили. В бывших стойлах поселились молодые рабочие, которые приехали из города для того, чтобы показывать бывшим крестьянам как надо работать на земле. Вот видимо в тот момент несообразительные домовые и дворовые духи и произвели переселение.
Закутник, управляющий в конюшне, ушел куда глаза глядят, а на его место поставили неопытного, только что народившегося домового. В первое время у юноши постоянно падали руки. В конюшне-общаге все было не так, как в обычном крестьянском доме, и молодой домовой не знал, что делать с наставлениями, которые давали ему опытные домовые. А опытные домовые учили следить за порядком и наказывать нерадивых хозяев.
Хозяева общаги были явно нерадивыми. Но зато веселыми, хлебосольными и незлыми. Домовой попробовал пару раз их наказать и несколько раз прибраться в доме, а потом, видимо, инфицировашись от молодых рабочих духом анархии и разгильдяйства, он махнул на все рукой и даже подружился с новыми хозяевами. Жаль, что рабочие недолго – по меркам домовых – пожили в общаге. Всему приходит конец, пришел конец и веселым вакханалиям в хозяйстве юного домового.
Какое-то время власть в конюшнях менялась часто, домовой почти постоянно сидел на чемоданах, но так как заведения, устраиваемые в бывшей конюшне, не всегда поддавались определению, то и смену ему долго не могли подобрать. И вот в конюшнях открыли столовую. Домовой еще немного пометался, а потом, так и не дождавшись никаких распоряжений сверху, остался в «Геркулесе». Здесь было почти чисто, сытно, временами – шумного и весело, временами – тихо и спокойно. Ему нравилось. До того самого дня, когда порог подведомственной ему столовой переступили басурмане.
«Геркулесовый» домовой оказался патриотом. Ему не понравились крикливые и бестолковые американцы. Ему не нравилась русская расточительность. Ладно бы сами ели! А то скармливают качественную пищу не поймешь кому! И решил он гостей выжить. Обычными средствами выживать их было несподручно – ну как им путать пряжу или вздыхать за печкой! Поэтому домовой призвал на помощь одного из своих подчиненных – Жировика-Лизуна. Это прожорливое создание обычно находилось в спячке до того времени, пока его не будил домовой, осерчавший за что-то на своих хозяев. И уж тут-то Жировик отыгрывался за свой вынужденный пост. Целыми ночами он работал на кухне, в кладовых, погребах и ледниках, целыми ночами грыз, жевал, лизал готовые продукты и полуфабрикаты, припасенные нерадивыми хозяевами для себя.
И так до тех пор, пока те не реабилитировались перед домовым или не помирали с голода.
Вот такого Жировика-Лизуна и призвал на борьбу с американцами домовой из «Геркулеса». Так, по крайней мере, рассказал Комарову Ванька-Пензяк. Еще он намекнул, что нашел неопровержимые доказательства существования Лизуна, но что являлось этими доказательствами – умолчал.
Костя старательно записывал за колдуном все показания, даже бред про Жировика-Лизуна и мрачнел с каждой страницей.
Он-то надеялся, что раскрыл хоть одно преступление! Но банда грабителей оказалась простой группой темных язычников. А за это никак нельзя предъявить обвинение. И вор так и не найден. Целая ночь пропала даром!
Задерживать пятерку лже-бандитов Комаров не стал. Что с них взять! Темные люди. Уже к утру разбрелись по домам повара, колдун и участковый.
Костя шел домой и думал: до чего же трудно работать в деревне! Ни в одном учебнике не было сказано, что делать с такими вот энтузиастами, из-за которых Комаров потерял целую ночь и которые, в сущности, сорвали ему операцию. Вполне может быть, что они спугнули истинного вора. Комаров еще не отказался от мысли, что похититель еды – один из членов бригады. А сколько бумаги извел он на показания Ваньки- Пензяка! И вообще, приходится вести дознание и одновременно записывать показания. Такого даже в самом беспредельном боевике не увидишь! Нет, надо просить секретаря хотя бы на время ведения сложного расследования.
Заснул Комаров мгновенно. Все три часа, которые ему удалось поспать, ему снился шарообразный маленький человечек, одновременно похожий на Ведерко, Савскую и директора совхоза имени Но-Пасарана. Глаза у человечка были как у Мухтара, а носа вообще не было. Человечек лакал борщ из огромной кастрюли и звучно, удовлетворенно рыгал.
Сегодня Комаров проспал третий сигнал петуха Прапора и чуть не опоздал на работу. Пришлось обойтись без завтрака. Костя забежал в участок, наметил план работы на сегодняшний день и отправился к директору совхоза – выбивать себе секретаря. О банде язычников он почти и думать забыл. Так, осталась легкая досада и недовольство самим собой и все. А зря. Язычники не дремали. А если быть точнее, они даже и не ложились спать. Ночью они только сделали вид, что разошлись по домам, а сами дошли до хижины Ваньки-Пензяка и составили план умащивания «Геркулесового» домового. План был прост и лаконичен как правда. Чтобы задобрить осерчавшего домового, необходимо просто-напросто устранить причину, которая так рассердила его, или проще – избавиться от невинных и ничего не подозревающих иностранцев.
В отличии от легкомысленного участкового, повара и колдун не позволили себе даже расслабиться и немного поспать. После военного совета они разошлись по рабочим местам и немедленно приступили к выполнению своего бесчеловечного плана.
На завтрак для басурман были запланированы блинчики и чай «Витаминный». Блинчики были вполне невинные, а вот чай... Чай состоял целиком из слабительных трав, собранных Пензяком на рассвете, точно между первым и вторым петушиным криком.
