– Нет, если мы помешаем постановщику или владельцу театра. Похоже, что всем этим деловым людям не терпится разойтись по домам, как и мне.
– Если кто-то станет на нас коситься, ты можешь сказать, кто мы такие, – посоветовал Ниниан. – Знаешь, там, в конце прохода, есть дверь! – воскликнул он, когда они завернули за угол. – Убежден, что она выведет нас на сцену.
– Неужели? – устало отозвался Джервас. Он уже давно перестал ориентироваться. – Давай попробуем.
У ближайшей двери отсутствовала ручка, но им хватило одного толчка, чтобы ее открыть.
Комнату тускло освещала свеча, стоявшая на каминной полке. Они увидели молодую женщину в зеленом газовом платье. Она стояла у окна, положив руку на подоконник и подняв вытянутую ногу. Заметив Джерваса, она тут же опустила ногу, явно смущенная.
– Простите меня, – сказал Джервас. – Я не собирался вторгаться к вам.
Он хотел выйти, но она повернулась к нему. Лицо ее казалось Джервасу взволнованным.
– Вы никому не скажете, что застали меня здесь? – робко поинтересовалась девушка.
– Конечно, нет, – успокоил ее Джервас.
– Мистер Дибдин не разрешает нам пользоваться фойе, – пояснила она. – Он оштрафует меня, если узнает, что я тут тренируюсь.
В ее голосе ощущался легкий акцент, и она чуть-чуть пришепетывала.
В комнате было слишком темно, и Джервас не смог определить точный цвет ее огромных глаз под изогнутыми бровями. Они были обрамлены темными ресницами. Однако он догадался, что пушистые волосы, упавшие ей на плечи, светло-каштановые. Девушка была миниатюрна и худощава, но с прекрасной, точеной фигуркой, которая хорошо просматривалась под ее прозрачным нарядом.
– Черт побери, Джер! – заявил Ниниан, входя в комнату. – Дверь в конце коридора заперта.
– Сторож всегда запирает ее, – сказала ему девушка. – За сценой нет ничего интересного, только трубки и цистерны с водой.
– Я хочу их видеть, – надменно произнес Ниниан.
– Мистер Уилер уже отправился к себе наверх, – смущенно проговорила она. – Может быть, вы с вашим отцом зайдете в следующий раз?
Джервас объяснил, что он опекун мальчика, а не отец.
– Мы надеялись посмотреть на насосы и всю сценическую механику, но если сторож ушел, то и нам тоже пора.
Ниниан с любопытством разглядывал молодую женщину и внезапно спросил:
– А вы не русалка в балете? Я вспомнил! Это вы карабкались по скалам, а потом так легко спрыгнули. Как вам удается сохранять равновесие?
– Как правило, без особого успеха, – со смехом ответила она. – Антраша почти невозможно совершенствовать, а когда лезешь на скалы, делать их еще труднее.
– Пошли, Ниниан! – торопил Джервас своего подопечного. – Не надо отвлекать даму от ее занятий, а не то она в следующий раз оступится и проклянет тебя за это.
Но его племянник явно не желал уходить.
– Я граф, – с важным видом заявил он. – Неужели этого недостаточно, чтобы сторож открыл дверь и проводил меня за сцену посмотреть на бассейн?
– Не думаю.
– Но, как вы думаете, возможно туда отправиться?
В размышлении она глядела на своего мучителя.
– Рабочий, наполняющий бассейн во время спектаклей, жалуется, что вода портится, она начинает скверно пахнуть через несколько недель. Неужели вашей светлости хочется увидеть, как выкачивают старую, прелую воду и наливают новую?
– А вы в это не верите? – с жаром воскликнул Ниниан, поглядев на нее, словно она была волшебницей, угадавшей его заветное желание.
– Мистер Гарланд, машинист и рабочий сцены, ко мне хорошо относится. Убеждена, что он позволит вам понаблюдать за его работой и покажет все, что вы пожелаете. Я поговорю с ним завтра.
Джервас одарил ее любезной улыбкой.
– Если он будет так добр, вы можете послать весточку в особняк Солуэй и сообщить, в какой день нам лучше явиться, мисс... – Он запнулся, не зная, как к ней следует обратиться.
– Меня зовут Розали.
Ниниан никак не мог успокоиться и поинтересовался, не собирается ли она сама пойти в бассейн.
Розали покачала головой:
– Некоторые актеры пользуются им, пока вода чистая, но я этого не люблю. Мистер Дибдин не одобряет, когда все купаются вместе. Он человек очень строгих правил и даже молится перед каждым спектаклем.
– Какая тоска! – отозвался Ниниан.
– Нин, – одернул его опекун, – поблагодари мисс Розали за ее предложение и пожелай ей всего доброго.
