Кроме того, что это было небезопасно, он не знал способа переключить Эвелин Меррик на другую ее ипостась, потому что никто не знал, чем это переключение вызывается. Возможно, каким-нибудь внешним воздействием — словом, звуком, запахом, обрывком музыки или же внутренней причиной — внезапным химическим изменением в ее организме.
— Забавно было, — сказала она, — услышать Дугласа снова. Мне казалось, я держу на него зло, но оказалось, это не так. Странная вещь: люди думают, что они скажут в определенной ситуации то-то и то-то, а когда такая ситуация наступает, они не говорят ничего из того, что задумали.
— А что собирались сказать ему вы?
— Сказать такое, чтобы он почувствовал себя червяком. Но как только я услышала его голос, я поняла, что ничего такого говорить не нужно. Он и без того чувствует себя хуже последнего червяка.
— Мисс Меррик, как вы провели первую половину дня?
— Искала работу.
— Какую-нибудь определенную работу, скажем, работу натурщицы?
— Натурщицы! Господи, как это вам пришло в голову?
— Вы очень хорошенькая девушка.
— Ерунда. Спасибо, конечно, но это ерунда. Я ищу работу с будущим.
— Значит, вы весь день не были дома?
— Нет.
— И не виделись с вашей матерью?
— Нет. Днем я позвонила ей на работу, но мне сказали, что она отпросилась до конца рабочего дня.
— Она ездила к миссис Кларво.
— К Верне? За каким чертом ей это понадобилось?
— Сегодня утром умер Дуглас.
Эвелин осталась сидеть спокойно, опустив глаза и положив руки на колени. Когда наконец она заговорила, голос ее был ясным и внятным:
— Кофе, должно быть, уже готов. Пойду принесу вам чашечку.
— Мисс Меррик…
— А что вы хотите от меня услышать? Что мне очень жаль? Так мне не жаль. Не жаль, что он умер. Так лучше для него. Я сожалею только о том, что он не был счастливее, пока был жив.
Это были самые добрые слова, которые Блэкшир слышал о Дугласе после его смерти. Эвелин спросила:
— Как это случилось?
Блэкшир рассказал про обстоятельства кончины Дугласа, она слушала, слегка отвернув голову, выглядела задумчивой, почти безмятежной, как ребенок, слушающий сказку, которую уже слышал десятки раз.
Когда он кончил, Эвелин сказала со вздохом:
— Бедный Дуглас. В известном смысле он был лучшим из их компании, я имею в виду семейство Кларво. В нем по крайней мере была душевная теплота. Правда, он проявлял ее не к тем людям, но все равно она была.
— Она есть и в Элен.
— Элен холодна до мозга костей.
Предчувствие беды пронзило Блэкшира, как острая боль. Ему показалось, что слова Эвелин надо понимать в буквальном смысле, что она таким образом намекает, будто Элен нет в живых.
— Мисс Меррик, позвольте еще спросить.
— Спрашивайте.
— Вы сегодня видели Элен Кларво?
— Нет.
— Вы знаете, где она?
— Нет.
— Вам известно, что она жива?
— Нет.
— Вы помните, что звонили ей в гостиницу в понедельник около десяти вечера?
— Я не могу помнить о том, чего не было, — мягко сказала Эвелин. — Мне хотелось бы помочь вам, мистер Блэкшир, но боюсь, у меня нет ответов на ваши вопросы.
«Это бесполезно», — подумал он и направился к двери.
— Во всяком случае, спасибо за то, что вы попытались ответить.
— Не за что. Когда найдете Элен, дайте мне знать.
— Зачем?
— Память о добрых старых временах или любопытство — называйте это как хотите.
Злость поднялась в нем, точно поток желчи, оставив зеленую горечь на языке и сухость в горле. Он не решился ничего сказать.
Блэкшир открыл дверь и вышел на улицу. Несмотря на огни в окнах домов и уличные фонари, темнота казалась непроницаемой, как в лесной чаще.
Глава 15
Она открыла глаза и тотчас снова закрыла, свет был слишком яркий, но за это мгновение Элен успела увидеть, что она в маленькой белой комнате вроде больничного бокса, а над ней склонилась огромная женщина тоже в белом, как сестра милосердия.
Женщина сказала сиплым усталым голосом:
— Она как будто продрала глаза. Дай ей еще глоток виски.
— Если она уже надрызгалась, зачем ты хочешь добавить ей еще, Белла?
— Заткнись и делай, что я сказала. Ничто не поднимет перебравшего, кроме запаха выпивки. Дай сюда бутылку, Молли.
— О'кей.
— Теперь подержи ее голову, пока я налью. Ха-ха-ха, это как будто чай на приеме в обществе, а? Мадам Белла налила.
Мисс Кларво пыталась протестовать. Она не хотела виски, оно обжигало рот, как кислота. Она отвернула голову и начала кричать, но чья-то рука зажала ей рот.
— Ты же не хочешь скандала, милая, — мягко сказала женщина по имени Белла. — Может, тебе что- то кажется? Может, вокруг тебя снуют маленькие зверьки, а? Выпей глоток-другой, и они уйдут.
— Нет, нет! Я не хочу…
— В чем дело, милочка? Скажи Белле. Белле все рассказывают о своих горестях. Может, у тебя на горбу сидит обезьяна, а, милочка?
Мисс Кларво покачала головой. Она не понимала, о чем говорит эта женщина. Не было обезьяны у нее на плечах, и маленькие зверьки вокруг не бегали.
— Скажи Белле, дорогая.
— Мне не о чем рассказывать, — сказала мисс Кларво глухим голосом в мясистую ладонь женщины. — Я ничего не знаю. Отпустите меня.
— Конечно, дорогая, если только ты не будешь орать. Приходит к нам мужчина после тяжелой работы в конторе, и ему нужен приятный легкий массаж, а на кой черт ему женский крик, он действует на нервы.
Клиенты. Массаж. Значит, это не больница и эта женщина — не сестра милосердия.
— Ты будешь хорошо себя вести? Обещай Белле.
— Да, обещаю.
Мисс Кларво открыла глаза. Она лежала на топчане, а в ногах возле него стояла очень хорошенькая
