не имеет никакого отношения к делу.
– Как это, черт побери, понимать?
– Сейчас объясню. – Закусив нижнюю губу, девушка подыскивала нужные слова. – Мне… мне нужно было уехать из Нью-Хэмппорта на какое-то время.
– Как удобно!
– Нет, серьезно. И Каролина предложила мне это место для уединения.
– Предложила его вам?
– Предложила мне пожить здесь. Уехать сюда на пару недель от городской суеты, духоты, смрада.
– В это время года? – В голосе Бенджамена звучало сомнение.
– Ну да, так уж вышло. Она мне не сказала, что дом… занят.
– Занят? – повторил Бенджамен, поразившись столь своеобразной оценке ситуации. – Господи! Да вы хоть понимаете, что она чуть не наделала? Что я чуть не наделал из-за нее?
Джеральдина густо покраснела.
– Догадываюсь.
Он возбужденно заходил взад-вперед, потом повернулся к ней.
– Значит, если верить вашим словам, вы не имеете никакого отношения к проделкам Каролины?
Джеральдина пожала плечами.
– Я не знала, что вы здесь, если вы это имеете в виду.
– Это правда?
– Да! – возмущенно выдохнула она.
– Хорошо. Я вам верю.
– Да неужели? – Джеральдина понимала, что это не слишком вежливо, но после всего, что случилось за последние несколько часов, не могла убедить себя, что все кончилось. И ей даже не понадобилось говорить правду о себе!
Бенджамен внимательно смотрел на ее озабоченное лицо некоторое время, потом кивнул в знак согласия.
– Как я сразу не догадался, – пробормотал он, нервно проводя рукой по волосам. – Эта невинность! Так притвориться нельзя. Я вас, наверное, до смерти перепугал.
Джеральдина вздрогнула.
– Не… не совсем.
Он покачал головой.
– Господи! Почему же вы не остановили меня? – Как?
Бенджамен пожал плечами.
– Да взять хотя бы вашу машину – она лучше любого удостоверения личности. А спальный мешок, еда, рукопись! Не говоря уже о кроссовках, которые Каролина скорее бы умерла, чем надела!
Джеральдина промолчала, хотя последняя фраза прозвучала оскорбительно для нее. Она понимала толк в обуви, и кроссовки были прекрасные, кожаные, сшитые на одной из престижных обувных фирм.
– Вы бы сказали, что все это специально подстроено.
– И еда… И вещи… Нет, не думаю. – Бенджамен вздохнул. – Впрочем, не знаю. Может, вы и правы. Может, прошлой ночью я немного сошел с ума. Обезумел! Отчасти потому, – он сделал паузу, – что на самом деле не хотел верить в то, что это правда. Я был просто пьян!
У Джеральдины повлажнели глаза.
– Я не понимаю, на что вы намекаете.
– Э, бросьте! – Бенджамен остановился перед ней. – Вы не настолько наивны и доказали это там… наверху. Вы знали, что, когда ночью… я целовал вас, мной руководила не одна жажда мести. Мне нравилось вас ласкать, Джеральдина Корнфельд, глядеть на вас. И несмотря ни на что, вам это тоже нравилось.
Джеральдина отступила еще на шаг.
– Наш разговор зашел слишком далеко, – прошептала она, слегка задыхаясь, и добавила:
– Поскольку все выяснилось, к вашему удовольствию…
– Ни черта подобного! – сердито прервал ее Бенджамен, и девушка испуганно моргнула. – Я хочу узнать, почему Каролина послала вас сюда, как она этого добилась. Насколько я могу судить о жене моего брата по тому, что слышал о ней, это не просто совпадение.
Джеральдина беспомощно развела руками.
– Я же говорила, мне… мне надо было отдохнуть.
– Но почему вам надо было отдохнуть? И почему именно сейчас? Неужели Фирмбридж в апреле лучшее место для отдыха?
Девушка нахмурилась. Потом сказала:
