сна.
– Она еще не просыпалась? – шепотом спросила его женщина, и Флоренс узнала голос оперировавшего ее хирурга.
– Нет, только пару раз что-то пробормотала. – Константин зевнул. – Я и сам как-то незаметно заснул.
– Поезжай домой, – все так же тихо сказала доктор Мэйсон. – Когда она проснется, я тебе позвоню. Ты только не волнуйся, с ней все будет в порядке.
– Я и не волнуюсь. Что ты! Просто я обещал Флоренс не покидать ее и собираюсь сдержать слово. Мне это совсем не трудно.
Флоренс почувствовала раскаяние. Ей не следовало требовать от него таких жертв. Ему надо было хорошенько выспаться, а она… Она поступила как эгоистка. Но как же теперь вмешаться в их разговор, ведь она так убедительно изображает, что спит…
Ее размышления были прерваны словами Константина:
– И вообще, почему бы тебе самой не поехать домой и не выспаться. Ты ведь знаешь, я не хуже тебя сделаю все, что потребуется. Так что нет никакого смысла нам обоим оставаться тут. Я-то, так или иначе, никуда не уеду.
– Ты уверен, что тебе не потребуется моя помощь? – засомневалась доктор Мэйсон.
– Конечно. И… спасибо тебе, Оливия, – потеплевшим голосом добавил Константин.
Через секунду дверь мягко закрылась.
Оливия! Флоренс с трудом поверила собственным ушам. Вот оно что! Доктор Мэйсон, коллега Константина, и была его любовницей, той самой Оливией, в которую он влюблен с давних пор!
8
Утром Флоренс по-новому взглянула на вошедшую к ней доктора Мэйсон. Теперь-то ей все было известно!
Накануне, когда эта женщина вышла из палаты, Флоренс еще долго притворялась спящей.
Константин беспокойно расхаживал взад-вперед, но даже это не могло вывести ее из оцепенения. Ей сделала операцию его любовница!
В своих мыслях она почему-то представляла себе Оливию этакой смазливой пухленькой бабенкой с крашеными волосами. Именно такими показывали разлучниц в кинофильмах, о таких она читала в слезливых дамских романах.
Такой она видела эту страдалицу около инвалидного кресла мужа, навсегда оставшегося калекой после автокатастрофы.
Но Оливия Мэйсон, высокая брюнетка с горделивой осанкой, являла собой совсем другой тип женщины. К тому же была опытным хирургом, с мнением которого Константин явно считался. Флоренс вдруг подумала, что было бы много лучше, если бы Оливия оказалось той недалекой женщиной, которую она придумала два года назад…
Наконец Флоренс очнулась от забытья. Константин сразу же бросился к ней. Она уверила его, что чувствует себя прекрасно и никакого повода для беспокойства нет.
Флоренс твердо решила молчать о том, что слышала ночью. Ей было стыдно за свою минутную слабость, заставившую ее просить Константина побыть рядом, поэтому сейчас она намеренно говорила с ним ровным тоном. Боже праведный, надо же быть такой дурой! Если бы Александрина ее предупредила, если бы только намекнула…
Константин склонился к ней, встревоженно всматриваясь в лицо Флоренс. И ей далеко не сразу удалось уговорить его поехать домой и отдохнуть.
И вот теперь Оливия, посвежевшая и раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, вошла в ее палату.
Она обязана наведаться ко мне после ночной операции, подумала Флоренс. Это ее профессиональный долг. Флоренс изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно, она ничем не хотела выдать своих чувств. Но мысли помимо ее воли постоянно возвращались к тому, что она узнала ночью.
Они были коллегами, значит, Константин мог проводить с Оливией сколько угодно времени, отсюда и его частые отлучки из дому.
Нет, он не обманывал Флоренс, не кривил душой – он действительно уезжал в свою больницу!
Теперь все встало на свои места.
Интересно, что думала о ней Оливия? Какой представляла себе женщину, с которой по необходимости связал свою судьбу Константин? Вчера в смотровом кабинете он открыто называл ее, Флоренс, своей женой…
Оливия Мэйсон приступила к осмотру, мягкими чуткими пальцами прощупывая ее живот.
– Осложнений, думаю, не предвидится, – произнесла она. – К концу недели вы, наверное, сможете покинуть больницу.
Закончив осмотр, она осторожно укрыла Флоренс одеялом.
Только через неделю? – мысленно ужаснулась молодая женщина.
– И когда же я смогу приступить к работе?
– Как только я тебе разрешу, – послышался от двери уверенный голос Константина, предвосхитивший ответ Оливии.
Флоренс повернула к нему голову.
