– Я никогда никого не утешал. Скажите, чем я могу вам помочь?
– Никто не может мне помочь. – Она отошла от мула и прижала к глазам кулаки. – Я должна была противостоять ей. Сказать все, что думаю. Я много раз мысленно говорила с Уордами. И не всегда осознаю, что снова и снова делаю это. – Она уронила руки. – Заново прокручиваю в голове всевозможные ситуации. В них я сильная, контролирую себя, не позволяю им оскорблять меня. И знаете, что самое худшее? Если бы я могла вернуться в прошлое и заново прожить те дни, я снова поступила бы точно так же. Я не смогла бы противостоять им. – Она ударила себя кулаками по бедрам. – Потому что они – родители Кларенса! И я позволила им забрать Клер!
Камерон провел кончиками пальцев по ее холодной щеке.
– Время нельзя повернуть вспять. Все в прошлом. Она отпрянула, будто от пощечины.
– Но вы тоже живете прошлым. Десять лет пытались искупить свою воображаемую вину!
– Вы полагаете, что я вообразил себе, что убивал хороших людей?
– Когда вы убивали янки, Камерон, они не были хорошими людьми. По крайней мере в тот момент. Они пытались убить вас.
– Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о себе. Она смахнула с лица капли дождя.
– Но это то же самое, разве нет? Вы? Я? Мы оба завязли в своем прошлом, как бабочки в паутине.
Он смотрел на ее волосы, черные от дождя в сгущающихся сумерках. Она не сказала ничего нового, но ему не хотелось признать, что это правда.
– Послушайте меня, – сказал он, обхватив ее плечи. – Мы едем на восток для того, чтобы исправить ваше прошлое. Мы не можем изменить того, что произошло с Клер, но изменить будущее вполне в наших силах. Делла! На этот раз вы можете поговорить с Уордами совсем по-другому.
Деллу била дрожь.
– Я не стану этого делать. Хочу только посмотреть на нее. – В глазах ее была мольба, смешанная со страхом. – Все кончено. Я никогда себе не прощу, что бросила свою дочь. Но если она счастлива, я не смогу увезти ее, обречь на нужду.
Сейчас неподходящее время для споров. До Атланты еще далеко. Он постарается ее переубедить.
– Пойдемте под навес, а то совсем промокнем.
– Я знаю, что не права. – Она заломила руки, страстно желая, чтобы он понял ее. – Корю себя за то, что позволила этой женщине украсть моего ребенка, и в то же время хочу оставить все как есть.
Понять это было не так уж сложно. Горечь наполнила все его существо, когда он осознал, что не сможет жить, как все остальные. И все же он гордился тем, что сделал за последние десять лет.
Обвив ее плечи рукой, Джеймс осторожно повел Деллу под навес. На них повеяло теплом.
Седло и попона Люка исчезли, но он выкопал под навесом небольшую ямку для костра. На огне готовились бобы, пахло свежесваренным кофе. Камерон выглянул наружу, но старика нигде не было видно. Его присутствия Камерон также не ощущал.
– Может, поискать его? – с тревогой спросила Делла. – Куда он мог уйти?
– Домой.
– Ночью? В дождь?
– Люк всю жизнь провел под открытым небом. В любой момент может разбить лагерь.
Камерону было досадно, что он не услышал, как ускакал Люк. Старику это сильно польстило бы.
– Я не успела попрощаться с ним! Не сказала, что он мне понравился, хотя я злилась на него.
– Думаю, он и так это понял.
Только сейчас Камерон заметил, что Люк принес его седло и седельные сумки и расстелил полотенца. Старый хитрый дьявол! Камерон с трудом сдержал улыбку, представляя, что старик навоображал себе.
Под навесом было тепло, Делла сняла куртку, распустила волосы и обернула одно из полотенец вокруг головы.
– Не знаю, что на меня нашло, – сказала она, опускаясь на землю рядом со своим седлом. – Я чувствую себя полной дурой. Ни с того ни с сего меня обуял гнев. Я была в ярости и не могла совладать с собой.
Сняв куртку и шляпу, Камерон налил себе и Делле кофе, добавив в ее чашку сахара.
– Я не была такой на ферме. – Она глотнула кофе, закрыла глаза и поблагодарила. – А вы когда-нибудь злитесь?
– Иногда мне хочется пристрелить какого-нибудь сукина сына, вместо того чтобы вести его в суд.
– И вы когда-нибудь поступали так?
– Пару раз был недалек от этого решения. Есть хотите?
Они съели бобы, которые приготовил Люк, после чего выставили котелок наружу, чтобы его промыло дождем. Бобы были пересолены, но булочки у Люка удались на славу.
Что теперь?
Он и Делла остались одни и слушали, как дождь барабанил по их крошечному импровизированному домику. Им предстояло спать совсем рядом. Камерон хотел завести разговор, но слова застревали в горле. Люк был своего рода связующим звеном между ними. В его присутствии разговор шел плавно и естественно.
