– А утром накормлю вас завтраком.
Камерон не произносил ни слова.
– Я хотела бы вас о многом спросить. И была бы признательна, если бы вы остались до утра. Сейчас я не могу этого сделать, слишком устала.
– Буду вам благодарен за возможность воспользоваться вашим амбаром, – донесся наконец из темноты его голос.
Скрип кожи дал ей понять, что Камерон сел в седло. Несколько долгих минут ничего не происходило, и Делла подумала о том, что она стоит, освещенная фонарем, и он видит ее, в то время как сам прячется под покровом тьмы.
– Принести вам мыло? – спросила она.
– У меня есть, спасибо. Спокойной ночи, миссис Уорд.
– У боковой двери висит еще одна лампа, – добавила Делла, когда услышала, что его лошадь движется к углу дома.
Камерон не ответил.
Друзья Кларенса были людьми воспитанными, настоящими аристократами. И мистер Камерон не являлся исключением.
Скорее всего мистер Камерон хорошо образован, вероятно, учился в университете в северных штатах или даже в Европе. Любил поговорить на философские темы, обсудить риторические вопросы. Он вырос в привилегированной среде, и, пока не началась война, матери достигших брачного возраста девиц, несомненно, рассматривали его как блестящую партию для своих дочерей.
Война изменила мистера Камерона.
Делла попыталась представить себе, каким стал бы Кларенс, если бы не погиб.
Быть может, замкнулся бы в себе и отдалился от нее? Нахмурившись, она повернулась в сторону амбара. А могло ли случиться так, что Кларенс вернулся бы домой совершенно другим? Представить такое было так же сложно, как вообразить Камерона улыбающимся, беззаботным, любящим танцевать, гонять на лошадях и петь при лунном свете.
Делла задула фонарь и прислушалась, чтобы уловить звуки, доносящиеся из амбара. Кто он? Почему у него с собой целый арсенал огнестрельного оружия? Что произошло с ним во время войны? Где он был все эти годы после ее окончания? У Деллы в голове роилось множество вопросов, но она знала, что не станет их задавать. Даже не была уверена, что сможет задать ему вопросы, касающиеся ее непосредственно.
Делла закрыла глаза и кончиками пальцев потерла лоб.
Затем посмотрела на юг, где блестели не закрытые тучами звезды. К горлу подступил комок.
Может, Кларенс понял, что она написала то проклятое письмо от отчаяния и одиночества? Может, простил ее?
Может, в его письме она найдет слова понимания и прощения?
Надежда – это ужасная вещь. Она дразнит, обольщает, ловит в капкан.
Сделав глубокий вдох, Делла собрала все свое мужество и выпрямилась. Медленно войдя в дом, она взяла окровавленный лист бумаги и развернула.
Не «дорогая», не «милая Делли», не «моя родная». Просто «Делла».
На этом письмо обрывалось, последние слова были размыты кровью.
Несколько минут Делла сидела не шевелясь. Потом допила виски. Ее надежды превратились в прах.
Кларенс погиб, веря в то, что Делла ненавидит его и раскаивается в том, что вышла за него. Он умер, считая, что предал ее и своих родителей. И все это по ее вине. Она не заслуживала прощения.
Вытерев глаза тыльной стороной ладони, она принялась заворачивать письмо Кларенса обратно в ткань, но вдруг остановилась, заметив, что в нее завернуто что-то еще. Это было ее последнее письмо. И дубликат их с Кларенсом свадебной фотографии.
Ей не нужно было читать то письмо. Потому что каждое слово, полное ненависти, было выжжено у нее в сердце. Отшвырнув его, Делла вытерла вспотевшие ладони о рукава, после чего придвинулась поближе к лампе и потянулась к фотографии.
