Делла даже представить себе не могла, что можно остановиться на ночевку в прерии с кем-то, кроме Камерона. У них установился определенный порядок, они хорошо сработались. Знали, когда говорить, а когда помолчать. Когда составить друг другу компанию, а когда не нарушать уединения. Делла не желала отправляться в длительную верховую поездку с незнакомцем.
– Камерон? Когда все это закончится, увижу ли я вас когда-нибудь снова?
Он отвернулся и стал смотреть в окно на проезжавшие по улице экипажи, и Делла поняла, что ответ был «нет». И разочарованно подумала, что есть вещи, которых она так и не поняла.
Делла закрыла глаза и потерла виски.
– У меня болит голова с тех самых пор, как мы покинули Санта-Фе.
И еще ночные кошмары. Катафалк, плантации Уордов, бесконечные ряды могильных плит, тыквы и младенцы в цветах.
– Вы сказали, что я вернусь в Санта-Фе. А вы? Каковы ваши планы?
Его взгляд стал непроницаемым.
– Мы поговорим об этом, когда придет время, – сказал он.
Делла промолчала, и он нахмурился.
– Если случится что-то, что помешает мне отвезти вас в Санта-Фе, я организую вам сопровождение для безопасного возвращения домой.
– Что может помешать вам сопровождать меня? – Она пристально посмотрела на него.
– Все в свое время, – произнес он наконец.
– Сейчас самое подходящее время.
– Нет, Делла.
Категоричность его тона подчеркнула то холодное, жесткое выражение лица, которое ей уже приходилось видеть у Камерона, когда он встречался с незнакомцами. Большинство людей при этом, взглянув на него, предпочитали отступить.
Поскольку она не рассматривала Камерона как холодного, жестокого или неприступного, то была склонна пренебречь тем, что именно так оценивает его весь остальной мир и именно этого он и хочет. Этот великолепный мужчина, зверь, относился к ней с заботой и нежностью, но в то же время мог быть резким и беспощадным.
Когда Делла осознала, что их глаза встретились и прикованы друг к другу и атмосфера вокруг них изменилась, у нее пересохло во рту. Обычно она относила напряженность, возникающую между ними, на счет раздражения или расстройства и разочарования, смотря по обстановке. Такое объяснение легче было принять, чем назвать напряженность ее настоящим именем. Но она почувствовала, как участилось ее дыхание, и поняла, что испытывает самое обычное вожделение. Она уже долгое время испытывала это чувство и безуспешно пыталась бороться с ним.
– Я очень вспыльчива, и у меня скверный характер, – прошептала она, чувствуя настоятельную необходимость возвести преграду между ними.
– Не имеет значения. – Он уставился на ее губы.
– Я очень злопамятна. До сих пор ненавижу Уордов и не могу их простить. – Она смотрела, как на его скулах заходили желваки.
– Это не важно.
О Господи, влечение к нему взяло верх над рассудком. Они балансировали на краю пропасти, и ничто не могло помешать им сорваться вниз.
– Я собираюсь отвести вас в отель, – процедил он сквозь зубы. – Потом зайду в мужской клуб покурить и выпить.
Она ничего не понимала. Минуту назад она готова была поклясться, что он хочет ее так же сильно, как и она его.
– Камерон, – прошептала она, – что случилось? – Она не могла ошибиться. Она видела желание в его тяжелом взгляде. – Эта недосказанность, этот секрет слишком долго стоят между нами. Во имя Господа, прошу вас, расскажите мне все, и давайте покончим с этим.
На лице его отразилось страдание. Глаза наполнились болью. Она положила ладонь на его сжатый кулак.
– О, Камерон, простите меня. Что бы там ни было – простите.
Из его груди вырвался стон.
– Ни слова больше. Ни слова.
Он отдернул кулак и резко поднялся.
– Я должен был сказать вам это очень давно. То, что я промолчал, пятнает мою честь.
Он на мгновение закрыл глаза, затем пристально посмотрел на нее:
– Клянусь вам. Я все расскажу после того, как вы Увидитесь с дочерью.
Его боль и отчаяние испугали Деллу. Она полагала, что он не способен на подобные чувства. И не только она.
Она молча встала и взяла его за руку. Страх победил, взяв верх над ее любопытством. Ей расхотелось узнать тайну, которую он так долго скрывал.
Глава 17
