– Я с самого начала знала, что ты чего-то не договариваешь, – произнесла она.
Он рассказал ей о том дне в лесу, когда война для него закончилась. О том человеке в сером мундире, появившемся на краю оврага, и о том, как оба они выстрелили.
Он почувствовал, что она замерла.
– Подожди. Ты сказал – в сером мундире, но ты имел в виду синий.
– Синий мундир был на мне, Делла.
Она села, уставившись на него в замешательстве.
– Не может быть, – прошептала она едва слышно. – Тогда бы ты был янки.
– Мы оба выстрелили. – Глядя ей в лицо, он спрашивал себя, могла ли она почувствовать запах пороха или артиллерийские залпы в отдалении. Он мог, и это казалось так реально. – Солдат конфедератов скатился в овраг.
Она впилась взглядом в его широко раскрытые темные глаза, не желая верить услышанному.
– Нас обоих загнал в эту ловушку артиллерийский обстрел. Мне захотелось узнать, кто он, и я обшарил его карманы.
– Это был тот человек, о котором ты мне говорил, солдат, благодаря которому враг для тебя обрел лицо.
Он едва ли расслышал ее слова, но уловил суровость в ее тоне, увидел, как поднимается и опускается ее грудь.
– Это ведь был последний человек, которого ты убил, Разве не так? Как его звали, Джеймс?
Она задала вопрос, но отодвинулась от него на постели и замотала головой. Одинокая слезинка покатилась по ее Щеке, но она стряхнула ее.
– Назови его имя!
Он провел ладонью по лицу.
– Ты знаешь, кто это был, Делла. Это был Кларенс Уорд.
Она невольно зажала ладонью рот. Ее глаза широко раскрылись, лицо побелело. Она беззвучно пошевелила губами.
– Не знаю, почему я взял ваши письма и свадебную фотографию.
Приблизиться к ней или коснуться было бы кощунством. Но ему хотелось обнять и утешить ее.
– Я пожалел, что взял эти вещи, потому что понял, что должен вернуть их тебе.
– Я часто задумывалась над тем, как это случилось, видел ли Кларенс человека, убившего его. Но когда выпадал случай спросить об обстоятельствах, не решалась. – Она покачала головой. – О Господи. Ты сказал, что был с ним, когда он умер, и я полагала…
Ему невыносимо было видеть ужас на ее лице, он спустил ноги с кровати и, наклонившись вперед и упершись локтями в колени, с силой потер подбородок. Больше нечего было сказать. Он вперил взгляд в мерцание тлеющих угольков и слушал.
– Все, что со мной случилось, произошло из-за того, что ты выстрелил из винтовки в тот день. Я потеряла мужа, моя дочь потеряла отца. Уорды потеряли сына. Я вынуждена была жить на грязной ферме в Техасе, потому что ты застрял за линией фронта. Из-за тебя я десять лет не видела свою дочь. Я осталась одна, с запятнанной репутацией, за тысячи миль от всего, что мне дорого. И все из-за того, что ты убил моего мужа. В тот день изменилась вся моя жизнь. – Из ее груди вырвался стон. – О Боже! Я спала с тобой!
Она отодвинулась в дальний конец кровати.
– Я тебе отдалась!
Ему нечего было сказать. Он повернулся к ней и увидел отвращение, исказившее ее черты.
– Ты сукин сын! Как ты мог! Как ты посмел уложить в постель жену человека, которого убил?!
Она бросилась на него, замахнувшись кулаком, но он не уклонился от удара. Она ударила его достаточно сильно, и его голова мотнулась в сторону. Когда он снова повернулся к ней, она ударила его еще раз, и у него из носа потекла тоненькая струйка крови. Но ничто не могло ранить его так глубоко, как отвращение и ненависть, пылавшие в ее глазах.
Делла выбралась из кровати, убежала в свою комнату и с шумом захлопнула дверь. Он услышал, как щелкнул замок.
Камерон не пошел за ней. В эту минуту она охотнее приветствовала бы дьявола, чем открыла бы дверь Джеймсу Камерону. Нужно дать ей время. Он пойдет к ней утром, у нее наверняка возникнет множество вопросов.
Но утром Деллы в комнате не оказалось.
Он вышиб дверь в комнату Деллы и обнаружил, что она бросила выходное платье и все остальные его подарки. Обрывки горелой бумаги виднелись в золе очага. Он разобрал несколько слов и понял, что она сожгла дневник, который начала вести во время поездки.
Подойдя к окну, он перегнулся через подоконник и выглянул наружу. Куда бы она могла пойти? Он ведь охотник и временно ее найдет. Но что будет потом?
Делла остановила извозчика и велела отвезти ее в гостиницу в дальней части города, приличную, но недорогую. Пятьдесят центов за ночь, включая завтрак, показалось Делле дороговато, но извозчик клялся, что дешевле не бывает. За дополнительный пятицентовик извозчик отнес ее небольшой сундучок в отведенную ей комнату и оставил Деллу одну. Она села на край постели. Стула в комнате не было.
