чего она была так долго лишена.
— Чего мне действительно хочется, так это стаканчик виски. — Опять она словно читала его мысли. Обернувшись, она обвила руками его шею и засмеялась. — Разве в борделе клиентам не полагается виски?
— Придется подождать! — прорычал он, расстегивая рубашку. Видимо, он сказал именно то, что она хотела услышать, потому что опустила голову, улыбнулась и стала помогать ему раздеться, причем сделала это гораздо быстрее, чем ему удалось справиться с ее одеждой.
Как же она хороша, подумал он. У нее были формы богини. Полные тяжелые груди, тонкая талия, пышные бедра — все было предназначено для того, чтобы мужчина почувствовал себя на верху блаженства. При ее небольшом росте у нее были длинные сильные ноги, а щиколотки были такими изящными, что он мог бы обхватить их большим и средним пальцами. Желание, такое сильное, что он содрогнулся, охватило его.
Их сплетенные тела упали на постель, губы вдруг стали требовательными, руки — беспокойными.
Фокс отвечала на его поцелуи, а ее руки скользили то по его лицу, то по плечам, прижимая его к себе в порыве страсти.
Таннер целовал ее шею, груди, пробуя на вкус ее кожу, вдыхая ее аромат и неповторимый запах секса. Она извивалась, дергала его за волосы, хватала за плечи, но он не хотел торопиться. Поглаживая ее талию и бедра, он скользнул губами вниз по ее животу.
— Таннер, что ты?..
Она запнулась и тихо вскрикнула, когда он нашел самую середину ее нежной плоти и просунул язык во влажный клубок каштановых волос. Стараясь не думать о своей бунтующей плоти, он целовал ее и занимался с ней любовью, пока из ее груди не вырвался крик изумления и восторга.
Только после этого он подтянулся наверх и с силой вошел в нее. Она смотрела на него замутненными глазами и трогала его губы дрожащими пальцами. А потом выгнула спину ему навстречу, отдаваясь полностью.
У него еще никогда не было такой женщины, как она.
Глава 15
Фокс была слишком возбуждена и никак не могла заснуть. Она встала, натянула брюки и рубашку и перевязала лентой волосы. Стараясь не разбудить Таннера, она поцеловала его в лоб и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. В коридоре она постояла, прислушиваясь. Снизу доносились звуки пианино. Она спустилась по лестнице и оказалась в просторной пустой гостиной.
Обитая красивой материей мебель была сгруппирована небольшими островками, которые могли быть отделены занавесками, если надо было уединиться. Пол был застлан толстыми турецкими коврами, повсюду начищенные до блеска медные пепельницы. Простенки между окнами занимали зеркала, на которые Фокс не обратила никакого внимания. Зато ее заинтересовали картины, на которых были изображены роскошные женщины.
Везде преобладал красный цвет. Стены были обклеены красными с золотыми вензелями обоями. Цвет обивки варьировался от темно-красного до бледно-розового. Фокс решила, что гостиная» выглядит именно так, как она себе ее представляла, — роскошная громоздкая мебель, медь, золото и хрусталь и все — красное.
— Как вас зовут? — Пианино стояло на небольшой эстраде, а человек, перебиравший клавиши, улыбался. — Я знаю мелодии, которые подходят к каждому женскому имени.
— Фокс.
Внимательные голубые глаза блеснули в свете люстры, висевшей под потолком.
— Такого я не знаю. А вы любите музыку Стивена Фостера?
Фокс понятия не имела, кто такой Стивен Фостер, но когда пианист извлек из клавиш первые такты песни «Дженни с каштановыми волосами», она кивнула. На нем был серебристый жилет, белая рубашка и красные резинки на рукавах. Во время бейсбольного матча его голова была прикрыта шляпой, но теперь Фокс увидела седину на висках. Он был привлекательным мужчиной.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — раздался сухой, неприветливый голос.
Фокс повернула голову. Рядом с пианино, за столом, на котором лежали какие-то папки и бумаги, сидела Барбара Робб. На ней был шелковый халат необыкновенного зеленого цвета, какого Фокс в жизни своей не видела. У Норвуда на каждом пальце было по золотому кольцу, но миз Робб драгоценности были не нужны. Даже с распущенными волосами и без всякой косметики ее выразительное лицо было необыкновенно красивым.
— Я не могла заснуть, — почувствовав себя глупо, пробормотала Фокс.
Миз Робб внимательно на нее посмотрела, кивнула и подозвала к себе.
— Понимаю, вам стало интересно. Но надо было спуститься пораньше. А сейчас здесь ничего не происходит.
Фокс села на предложенный ей миз Робб стул.
— А бордель — это прибыльное дело?
— Очень. — Миз Робб придвинула Фокс бутылку виски и стакан. — Налейте себе. А каким лосьоном вы пользуетесь? — неожиданно поинтересовалась она.
А женщина не глупа, подумала Фокс. Ведь после стольких дней в пустыне у Фокс должен был быть темный загар, обветренные щеки и потрескавшиеся губы.
— Свиным жиром, — призналась Фокс, — и какой-то смесью, которая защищает от солнца.
Я могу вам предложить кое-что получше свиного жира. — Барбара Робб провела рукой по своему ухоженному лицу. — Вы не похожи на женщину, которая интересуется лосьонами для лица…
Фокс налила себе виски и вдруг сказала:
— Через несколько недель я должна выглядеть как леди. — И добавила в надежде: — Вы знаете, как этого добиться?
— Знаю больше, чем вы думаете. — Она стала загибать пальцы. — Вы ходите слишком большими шагами, как мужчина. Не надо. Делайте маленькие шажки. Не пейте и не курите. Не ругайтесь. Вместо «Черт возьми» говорите «Бог ты мой!» или «О звезды!». Всегда уступайте мужчинам. — Они услышали, как засмеялся за их спиной Норвуд. — Никогда не сидите нога на ногу, скрещивайте только щиколотки. Скромно опускайте глаза. Никогда не повышайте голоса. Никогда не выставляйте напоказ хотя бы дюйм вашей кожи ниже горла и выше запястий. И всегда — слышите, всегда! — носите корсет.
— Как много запретов, — пожаловалась Фокс и залпом выпила виски.
Миз Робб пожала плечами и подавила зевок.
— Из этих запретов и состоит приличное поведение.
— Могу я задать вам личный вопрос?
— Смотря какой.
Фокс бросила через плечо взгляд на Норвуда и тихо спросила:
— Предположим, есть мужчина. И когда он на тебя смотрит, у тебя начинает бешено колотиться сердце…
Миз Робб тоже посмотрела на пианиста.
— И ты чувствуешь, как будто тебе нужно одно-единственное в твоей жизни, и ты… — Фокс почувствовала, что краска залила ей щеки. — Ну, вы понимаете…
— Пожалуй, да. — Губы миз Робб дрогнули в еле заметной улыбке.
— Но у них нет будущего. — Облизнув губы, Фокс сложила руки на коленях. — Что лучше — взять то, что сделает тебя счастливой на короткое время, и при этом знать, что потом тебе будет больно, или отказаться от всего с самого начала?
— Если жизнь предлагает тебе что-то хорошее, надо его брать.
— Даже если знаешь, что это убьет тебя, когда все закончится?
— Даже тогда.
Ей будет больно, когда придется расстаться с Таннером. Но только до тех пор, пока она не убьет Хоббса Дженнингса и ее за это повесят.
— Спасибо. Это то, что я хотела услышать. — Она облегченно вздохнула. — А теперь предположим, что ты хочешь, чтобы этот человек никогда тебя не забыл. Чтобы вспоминал каждый раз, когда будет смотреть на другую женщину…
Барбара наклонилась к Фокс так, что их головы оказались совсем рядом, и начала шептать ей на ухо. Глаза Фокс раскрывались все больше и больше. Потом она откинулась на спинку стула и воскликнула:
— Я должна делать все это? — Миз Робб кивнула с серьезным видом, а Фокс расхохоталась. — Боже праведный!
Ближе к утру она разбудила Таннера, лизнув его в ухо. Потом провела рукой по его груди, потом ниже, пока не нашла то, что искала. Юркнув под одеяло, она соскользнула вниз, осыпая его тело быстрыми поцелуями и покусывая. А потом привела в действие совет миз Робб.
Когда два часа спустя они покинули бордель, у Таннера было такое ошеломленное выражение лица, что Фокс не могла удержаться от смеха.
Фокс прижала к себе его локоть и проговорила:
— Я никогда не подумала бы, что смогу сказать тебе такую вещь, но мне понравилось то, что я с тобой делала.
— Покинув Ноу-Нейм, они свернули на северо-восток и снова оказались в горах. После долгого пути Фокс нашла долину между двумя горными кряжами. Они остановились у построенного мормонами форта Баттермилк.[4] Спасибо. — Фокс поблагодарила улыбавшуюся ей пожилую женщину. Она терпеть не могла пахту, но заставила себя выпить стакан и подумала о том, что все женщины, которых она здесь видела, были одного возраста. Потом она сообразила, что молодых женщин и девушек запирают по домам, когда в форте появляются незнакомые мужчины. То, как Ханратти и Браун прочесывали жадными взглядами территорию форта, свидетельствовало о том, что предосторожности избавили этих женщин от многих неприятностей.
— У них здесь столько женщин, что могли бы уступить парочку нам на ночь, — пробурчал Браун.
— Переживешь! — отрезала Фокс. — Между прочим, сегодня твоя очередь готовить ужин.
Лагерь они разбили за стенами многолюдного форта на большом зеленом лугу, где уже вовсю пробивалась весенняя трава.
— А где мистер Эрнандес? — спросил Таннер у Фокс, когда все спешились.
— Помнишь, мы проезжали мимо горячего источника? Я посоветовала ему остановиться и немного полежать в горячей воде. Его косточкам такая ванна не помешает. А может, и
