я задалась вопросом — почему? Сегодня утром я отчитала мальчишек за то, что они съели всю курицу, оставшуюся от вчерашнего ужина. Они клялись, что не делали этого, но я им не поверила. А потом стала менять тебе постельное белье и нашла вот это.
Засунув руку под матрас, Кейт извлекла оттуда куриную косточку.
— А днем, — продолжала Кейт, глядя на старика в упор, — я стояла вот здесь у окна и увидела, что цветы на клумбе мокрые, хотя уже два дня, как не было ни капли дождя. И я вдруг поняла, что ты писал из окна, хитрец эдакий!
Айзек открыл один глаз и криво усмехнулся.
— Вы раскрыли мою игру, мисс Кейт. Док Каллен предполагал, что так оно и случится.
Уж и не знаю, то ли придушить тебя, то ли обнять, — воскликнула Кейт и поцеловала Айзека в морщинистый лоб. — А теперь, если не возражаешь, ответь мне на вопрос: зачем тебе было подвергать нас такому испытанию? Рейс сам не свой от беспокойства.
— Как раз ради него я все это и затеял. Не мог придумать ничего лучшего, чтобы вынудить его остаться дома.
Кейт уже давно изучила Айзека и доверяла интуиции бывшего раба. Он редко ошибался, особенно если дело касалось грозящей кому-либо из его близких опасности.
— Когда он пришел домой весь красный от ярости из-за того, что мисс Хани украла его коня, я понял — жди беды.
— О чем ты, Айзек?
— Если наша девочка украла коня своего папочки, чтобы пуститься в погоню за этим вором Саммерфидцом, значит, дело не в деньгах. В этом замешано ее сердечко.
Кейт тоже об этом думала, но старалась гнать от себя эту мысль.
— С чего ты взял, Айзек?
— Ни с чего. — Айзек поскреб заскорузлой рукой щетину на подбородке. — Но я знаю тебя. И знаю Рейса. Яблоко от яблони недалеко падает. Мисс Хани вся в вас. — Немного помолчав, он спросил: — Можно задать тебе вопрос?
— Спрашивай.
— Что могло бы побудить тебя украсть коня?
— Желание догнать Рейса Логана, — призналась Кейт и вздохнула, беспомощно опустив руки.
— Вот видишь. А почему, как ты думаешь, этот грабитель не отправил мисс Хани обратно в Санта-Фе? Да его покорили ее большие бирюзовые глаза и «покладистый» нрав.
Кейт тоже кое-что заподозрила, но боялась себе в этом признаться. Если нанятый Рейсом вор украл не только деньги, но и сердце их дочери в придачу, муж придет в ярость. Он никогда этого не потерпит. С другой стороны, у Хани такой же независимый характер, как у отца, она с детства отличалась строптивостью.
— К добру это не приведет, Айзек. Но вообще-то ты хорошо придумал, как удержать Рейса дома.
— Я просто нутром чую, что может случиться, если Рейс схлестнется с этим молодцем: мисс Хани окажется между ними. А мы не можем этого допустить, не так ли?
— Не можем, — согласилась Кейт.
— Тогда, если не возражаете, мисс Кейт, я еще чуток похвораю. Это, конечно, не выручит мисс Хани, но по крайней мере Рейс никуда не сорвется.
— Пожалуй, ничего лучшего нам не придумать. — Она стиснула руку старому негру. — Поболей еще немного, Айзек. Хотя бы до того, как мы что-нибудь придумаем. Но я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.
— Что, мисс Кейт?
— Обещай, — рассмеялась она, — что больше не будешь поливать мои петунии.
Гидеон — и это совершенно очевидно — нарывается на беду. Так думала Хани, когда они утром спустились с гор и ехали до тех пор, пока на их пути не оказался сонный шахтерский городок Мадрид. И снова она была поражена той вальяжностью, с какой ее спутник въехал в город. Она еще более изумилась, когда этот безумец остановился прямо перед входом в банк, спешился и привязал лошадь к перилам.
— Неужели мы оставим лошадей прямо здесь? — спросила она Гидеона, помогавшего ей слезть с Нарцисса.
— А что?
— Ну, тогда, может, просто повесить на грудь плакат с надписью «Ограбление»? Или встать посередине улицы и объявить всему городу, что мы собираемся сделать?
— Мы? Мы ничего не собираемся делать. Ты пойдешь вон в тот магазин и купишь чего-нибудь посущественнее печенья и джема. — Сунув ей в руку несколько банкнот, он повернул ее за плечи и слегка подтолкнул. — Ступай.
— Я пойду с тобой.
— И не думай.
— Гидеон!
— В банк я тебя не возьму, Эд. — Лицо Гидеона приняло суровое выражение.
— И никаких разговоров.
Больше всего ей не хотелось идти в этот магазин. Лавчонка в Голдене всколыхнула в ней слишком много неприятных воспоминаний. Оглянувшись, она увидела, как Гидеон входит в банк. Бог ты мой, он даже не вытащил пистолет! А ведь голыми руками никого не напугаешь.
Хани в недоумении покачала головой. Иногда — вот, например, как сейчас — ей казалось, что у Гидеона не все в порядке с головой. Если предположить, что она у него вообще есть.
На первый взгляд магазин ничем не отличался от лавчонки в Голдене. За одним, однако, исключением. И весьма существенным. «Исключение», опиравшееся на прилавок, сверкнуло навстречу Хани блестящей оловянной звездой.
Девушка остановилась как вкопанная.
Шериф выпрямился во весь свой могучий рост и козырнул:
— Доброе утро, мэм.
— Не бойтесь этого громилу, мисс, — раздалось из-за прилавка. — Входите. К нам и так редко кто захаживает, особенно приезжие. А еще реже — такие хорошенькие.
— И то правда, — весело отозвался шериф. — Меня зовут Уилл Каммингс, мэм, и я рад с вами познакомиться.
Хани перевела взгляд со значка на висевший на боку шерифа кольт и почувствовала, как краска отхлынула от лица. Она не поняла, что падает, а когда очнулась, то увидела, что Каммингс держит ее за талию и ведет к стоящему возле печки стулу, а продавец обмахивает ее сложенной газетой. Ей показалось, что она видит на ней черные буквы заголовка: «Третье по счету ограбление».
А сегодня уже четвертое, промелькнуло у нее в голове. Гидеон в нескольких шагах отсюда, а шериф — вот он — озабоченно гладит ее руку. Ее взгляд остановился на кольте. Что делать?
И она сказала первое, что пришло ей в голову;
— На меня напали, шериф. На меня напал какой-то человек, и он… — Настоящие слезы брызнули у нее из глаз.
— Где это случилось, мэм? — Шериф решительно нахлобучил шляпу.
Дрожащей рукой Хани махнула на юг.
— Как он выглядел?
О, Господи! Она была так напугана, что не сразу сообразила, как описать несуществующего человека. Все, что ей хотелось, так это убрать шерифа из города, чтобы дать Гидеону возможность скрыться.
— Высокого роста, мэм? — настаивал шериф.
— Да, высокого. Я бы сказала — очень высокого. И вид у него был изможденный.
— Особые приметы?
— Борода. Вот такая. — И она провела рукой чуть ниже подбородка. Боже правый, подумала она, да так выглядит Авраам Линкольн!
— Оставайтесь здесь, милая леди, — сказал шериф. — А я съезжу и посмотрю. Если он все еще
