Пришлось перемещать и кухни. Огромного труда стоило собрать и перенести тысячи кухонных принадлежностей, без которых нельзя было бы готовить пищу для обитателей Замка, не меньше усилий было затрачено на то, чтобы упаковать и перетащить из Центральной Библиотеки тысячи томов и манускриптов, в которых были записаны Законы и Ритуалы Горменгаста — без них архисложную структуру жизни Замка не удалось бы восстановить. Ящики с древними священными книгами сразу вытащили на чердаки, которые потом были надежно заперты, а у дверей поставлена стража.
Измученные люди, перетаскивающие вещи — обливающиеся потом, который покрывал их как воск, катящийся со свеч, — проклинали невиданный ливень, проклинали потоп, проклинали тот день, когда они родились. Казалось, этот кошмар уже никогда не кончится — все это постоянное перетаскивание вещей с этажа на этаж, перенесение на плечах тяжелых ящиков и корзин, втягивание громоздкой мебели с одного уровня на другой — всему этому не было конца, лопались веревки, и ящики, на поднятие которых было потрачено столько усилий, обрывались вниз, у людей от непосильной работы постоянно ныло все тело, сон был слишком краток, чтобы хорошо отдохнуть. Постоянно изобретались новые способы перетаскивания вещей, постоянно работали рычаги, постоянно скрипели веревочные блоки, постоянно крутились вороты и шкивы, постоянно с этажа на этаж переводили скот и таскали тяжелые предметы, постоянно перетаскивали запасы дров и угля, постоянно перемещали запасы продовольствия и всяческие ценности, перекатывали по настилам бочки с вином, перетаскивали особо ценную мебель. Неисчислимое количество вещей со складов, из склепов, из сундуков, зернохранилищ и арсеналов, из роскошных залов, годами стоявших закрытыми, из частных апартаментов, из комнат и спален перемещались все выше и выше, мебель, безделушки, произведения искусства, личные вещи — все было в постоянном движении. Здесь тащили огромный резной дубовый стол, там — изящные серебряные подсвечники и коробки с украшениями.
И все это делалось не стихийно, а по плану и весьма организованно, всем руководил мощный мозг — мозг, который спал много лет со времен девичества, мозг, который пробудился лишь после измены Щуквола, зевнул, потянулся и заработал. И теперь этот мозг действовал во всю свою мощь. Он принадлежал Графине Гертруде.
Именно она отдавала все приказы и распоряжения. Она приказала призвать Резчиков в Замок, она приказала принести ей огромную карту центральной части Замка. Графиня сидела за столом на одной из лестничных площадок, карта была развернута перед ней, она координировала все великое множество усилий, направленных на спасение имущества, перемещение людей и скота и их новое размещение. Она не давала времени своим подданным думать об опасности — всю свою энергию она тратила на решение сиюминутных задач, которые ставила перед ними.
С того места, где сидела, она могла наблюдать за перемещением вещей, которое происходило одним пролетом ниже. Вода уже подбиралась к пятой ступеньке расположенной под ней лестницы. Графиня следила за четырьмя мужчинами, с трудом тащившими длинный черный сундук, из которого каждый раз, когда его наклоняли, лилась вода. Сундук медленно втаскивали наверх по ступеням. На воде, плещущей у нижних ступеней, плавало множество всяких предметов, обломков, обрывков. Каждый этаж приносил в жертву потопу свою долю забытых или ненужных вещей, которые поднимающаяся вода перетаскивала все выше и выше, и каждый этаж вносил в растущую флотилию плавающих в воде предметов свою лепту.
Некоторое время Графиня задумчиво смотрела на темную воду, видневшуюся в глубине лестничного колодца. Потом медленно повернула голову к группе посыльных, стоявших перед ней.
В этот момент появился еще один, запыхавшийся. Его посылали проверить слухи, достигшие центральных частей Замка; по этим слухам Резчики занялись строительством лодок и лишили свою часть Замка всего имеющегося там дерева, пустив в дело все двери, потолочные балки, настил полов.
— Ну что? — спросила Графиня.
— Это правда, ваша милость. Они действительно изготовляют лодки.
— Ага. Что еще?
— Они просят большие куски какой-нибудь материи.
— Зачем?
— Нижние этажи там залиты, как и во всех других частях Замка. В верхних этажах почти не осталось застекленных окон, и дождь заливает их. Они хотят затянуть материей окна в тех комнатах, которые еще пригодны для жизни. Многие лодки, хотя и не совсем законченные, уже спущены на воду.
— А что это за лодки?
— Самых различных форм, ваша милость. Сделаны отлично.
Графиня подперла сцепленными руками подбородок и после короткого молчания сказала:
— Сообщить Хранителю Грубых Материй: пускай пришлет Резчикам всю мешковину, которую удалось спасти. Сообщить Резчикам, что в случае крайней необходимости их лодки могут быть реквизированы. Они должны продолжать изготовлять любые плавучие средства, все, что могут сделать из имеющихся материалов. Прислать мне Хранителя Речных Лодок. У нас же должны были быть какие-то собственные лодки?
— Я полагаю, что так, ваша милость. Но если что-то и осталось, то очень немного.
— Следующий посыльный! — позвала Графиня. Из группы посыльных вышел старик.
— Ну что?
— Ливень не утихает. По моим наблюдениям, он даже усиливается..
— Прекрасно, — тихо сказала Графиня. Все, стоявшие вокруг стола Графини, уставились на нее в удивлении. Очевидно, в первый момент все решили, что ослышались. Однако, посмотрев друг на друга, все посыльные и придворные по выражениям лиц убедились, что слух никого не подвел. Все крайне растерялись. Да, значит Графиня действительно сказала «Прекрасно», сказала тихо, но уверенно, не шепотом. «Прекрасно». Что бы это могло значить? Было такое впечатление, что все случайно подслушали высказанную вслух потаенную мысль Гертруды.
— Руководитель Спасения Тяжелых Вещей тут?
— Так точно, ваша милость.
Вперед вышел усталый бородатый человек.
— Дайте своим людям отдохнуть.
— Так точно, ваша милость, им просто необходим отдых.
— Нам всем нужно было бы отдохнуть. Но еще не время. Вода продолжает подниматься. У вас есть список того, что следует спасать в первую очередь?
— Так точно, ваша милость.
— Есть ли также списки у бригадиров всех бригад?
— Так точно, ваша милость.
— Судя по сообщениям, которые я получила, вода поднимется до того уровня, где мы сейчас находимся, через шесть часов. Всех работников разбудить через два часа. Провести ночь здесь уже не удастся, из всех лестниц, ведущих на следующие этажи, Шахматная лестница самая широкая. Приказываю в первую очередь выводить скот, затем переносить туши, затем зерно и так далее по списку. Все ясно?
— Так точно, ваша милость.
— Кошки хорошо устроены?
— Они выпущены в двенадцать помещений Голубого Чердака.
— Ага, потом следует... — Графиня, не договорив, умолкла.
— Мы слушаем, ваша милость.
— Господа, после того как мы переместимся на следующий уровень, мы и начнем. Поднимающаяся вода всех нас сближает, разве не так, господа?
Все поклонились в молчаливом согласии, однако на лицах была написана все та же полная растерянность.
— С каждым проходящим часом все меньше остается комнат, в которых мы можем размещаться. Мы все время поднимаемся вверх, но рано или поздно наступит момент, когда двигаться будет уже некуда. Мы все будем плотно скучены все вместе. Скажите мне, господа, разве могут изменники витать в воздухе и питаться им? Разве могут они пожирать облака? Глотать гром? Наполнять брюхо молниями?
Все отрицательно покачали головами и опять переглянулись.
— А разве могут они жить под водой как рыбы? Вон там, в глубине темных вод, я вижу щуку. Но изменник, как бы он ни прозывался, все же не щука. Он дышит воздухом, господа, как и мы все. Часовые все
