все эти месяцы. Ты как моя сестра Элли! Она опозорила нашу семью, лишила Уильяма всяких перспектив в Англии, а ты хочешь испортить ему карьеру здесь!
– Я не Элли! – возразила Порция, огорченная тем, что из-за нее Мэри вспомнила об очень трудном для семьи периоде. Семь лет прослужив викарием в Бристоле, Уильям потерял всякую надежду на продвижение после того, как стало известно о причастности самой младшей из сестер Мэри к бракоразводному процессу одного аристократа. Об этом писали чуть ли не все газеты от Бристоля до Эдинбурга. И это был не единственный раз, когда юная родственница оступилась. – Поверь, я никогда не совершу ничего такого, что могло бы повредить тебе, Уильяму или детям.
– Конечно, не совершишь. Я не позволю. А о мистере Пеннингтоне и его друге забудь. И о Елене Миддлтон тоже. Пора положить конец этой глупой затее.
– Нет! – с горячностью отозвалась Порция.
– Я требую!
– Требуешь, чтобы я отказалась от попытки спасти собственную мать?
– Меня беспокоит благополучие только моей семьи! – жестко заявила Мэри. – Ты тоже принадлежишь к ней.
– Я благодарна вам с Уильямом за все, что вы сделали для меня, но не могу выбирать между вами и матерью! – Голос Порции дрогнул от слез.
– Придется. Мы не позволим тебе ступить на опасную тропу. Риск слишком велик.
– Я буду осторожнее, – тихо промолвила Порция. – Ты вправе сердиться на меня за то, что я отправилась в контору Пеннингтона. Обещаю никогда больше с ним не встречаться. Но Елена Миддлтон…
– Вчера, – перебила ее Мэри, – я разговаривала с Уильямом. Он убежден, что адмирал Миддлтон не даст спуску тому, кто осмелится увести его дочь из дома. Уильям вообще считает твою затею чрезвычайно глупой и даже предложил отправить тебя на год к его родителям, чтобы ты забыла о ней.
– Мэри, пожалуйста, не надо! – взмолилась Порция. – Вы не должны отсылать меня из Бостона!
– Последнее слово за Уильямом. После твоих похождений я соглашусь с любым его решением.
Женщины еще долго спорили, и лишь когда на башне Олд-Саут пробили куранты, Порция вернулась к реальности. На пристани и в гавани царила деловая суета, в акваторию, минуя форт на острове Касл- Айленд, входило какое-то торговое судно. А там, дальше, лежал огромный незнакомый мир.
И портовый шум, и снующие вокруг люди, и даже лицо Мэри – все это тут же отступило куда-то, едва Порция подумала о пугающем своей неопределенностью будущем, которое могло ее ожидать. Несмотря на одиночество, она тем не менее не испытывала в жизни каких-либо лишений, не подвергалась настоящей опасности. Оставив пансион леди Примроуз, она сразу же вошла в семью, где о ней заботились и ценили ее труд.
В сердце Порции медленно вползала тревога. Хватит ли у нее сил, чтобы отказаться от спокойного упорядоченного бытия и пойти по жизни самостоятельно? Ведь один неверный шаг – и она погибла.
Мимо прошла женщина, за ее юбку держалась маленькая девочка. Она подняла на Порцию глаза. Ее взгляд развеял все страхи и сомнения Порции.
Девушка тяжело вздохнула.
– Я все же воспользуюсь шансом съездить к адмиралу и попытаюсь снова увидеться с Еленой.
Мэри была явно раздосадована.
– Я запрещаю.
По щеке Порции скатилась слеза.
– Мне сейчас забрать вещи? Или по возвращении?
– Будет лучше, если ты покинешь наш дом прежде, чем отправишься в Норт-Энд! – Не проронив больше ни слова, Мэри зашагала прочь.
Закрыв дверь на ключ, Пирс выложил на стол карты и журналы, извлеченные из тайника в стене. Шон уже получил надлежащие указания – в том случае, если в контору нагрянут какие-нибудь посетители, дать условный сигнал, – и приятели приступили к обсуждению давно намеченного дела. С учетом того, что Натаниель разузнал в Провиденсе, приходилось поторапливаться. Сегодняшний визит к адмиралу Миддлтону не должен помешать тому, что намечено осуществить в ближайшие две недели.
Месяца три назад в бухту Наррагансет, где практически все прибрежные жители промышляли контрабандой, был прислан быстроходный таможенный корабль «Гаспи», чтобы пресекать нарушения британских законов, касающихся торговли. Капитан «Гаспи», отличавшийся высокомерием, с чрезмерным усердием исполнял возложенные на него обязанности, чем немало досаждал местным шкиперам.
Две ночи подряд, находясь на острове Род-Айленд, Натаниель занимался последними приготовлениями. На следующей неделе прославленный Макхит должен заманить «Гаспи» на мель, и тогда можно будет забрать с берега несколько известных в Провиденсе личностей.
Примерно через час Пирс, обсудив с Натаниелем все детали, стал сворачивать карты.
– А у тебя какое алиби относительно прошедшей ночи? – поинтересовался он.
– Я был приглашен на бал к губернатору Род-Айленда, – ответил Натаниель.
Пирс с недоумением приподнял брови.
– Да, я тоже праздновал день рождения короля, – пояснил Мьюир. – С тем же энтузиазмом, что и ты. Хотя задержался у губернатора подольше, чем ты у адмирала. И что немаловажно, мы с губернатором Вонтоном некоторое время обсуждали достоинства различных сортов виски. Так что в случае необходимости он сможет подтвердить мое присутствие. Кроме того, ему было известно, что ночью я возвращаюсь в Бостон, поэтому мой ранний отъезд вполне объясним.
