— Сама ты не справишься с этой ситуацией. Ты слишком многого не знаешь. Ты добьешься только того, что тебя убьют. Отдай мне пистолет, девушка. — Кейн начал медленно надвигаться на нее.
Кристал взмахнула пистолетом, требуя, чтобы он отошел назад.
Разбойник стоял на месте.
— Ты хочешь, чтобы я застрелила тебя? — спросила она с недоверием в голосе. Должно быть, он — сумасшедший, если попытается таким образом испытать ее решимость.
— Не надо путать все мои планы, миссис Смит, — прошептал Кейн. — Я не могу этого допустить.
— У тебя нет выбора. Назад! — Руки ее тряслись. Чтобы подавить дрожь, Кристал обеими ладонями обхватила рукоятку пистолета.
Пригнув голову, словно волк, не сводящий глаз со своей жертвы, Кейн неумолимо двигался вперед. Кристал в отчаянии прикусила губу, не желая верить тому, что ей придется выстрелить. Она никогда не убивала людей. И его не хочет убивать.
Ее спина уперлась в стену. Кристал даже не заметила, что пятилась назад. Кейн сделал еще один шаг, потом еще один и при этом неотрывно смотрел ей в глаза.
Она взвела курок. Он остановился.
Несколько долгих секунд, показавшихся Кристал вечностью, они оценивающе смотрели друг на друга. Кейн вел себя так, будто не верил, что она способна нажать на курок. Но Кристал знала, что способна на это, и безнадежно молилась про себя, чтобы он отказался от своего намерения. К ее неописуемому облегчению, Кейн отступил на шаг.
И тут же бросился на нее. Кристал взвизгнула и нажала на курок. Но ее рука в этот самый момент ударилась о стену. Кейн был спасен. Пуля рикошетом отлетела в потолок и застряла там.
— Как… как ты догадался, что явыстрелю? — сдавленно вскричала девушка, не в силах скрыть своего разочарования и гнева.
— Я прочел это по глазам, миссис Смит. — Кейн угрожающе придвинулся к ней всем телом. — Когда на тебя направлен пистолет, надо смотреть не на руку того, кто целится. Надо смотреть ему в глаза. — Разбойник грубо отпихнул от себя девушку. Все еще держа в руке теперь уже бесполезный пистолет, она отскочила как можно дальше.
Кейн подошел к кровати, на которой лежала ее черная сумочка.
— Нет! — задыхаясь, простонала девушка, но он словно не, слышал ее. Раскрыв сумочку, разбойник вывалил на тюфяк ее содержимое — маленький гребень из слоновой кости, две мелкие монетки и пять завернутых в бумагу патронов. Со знанием дела он перекусил стянутую жгутом бумагу на конце каждого патрона, сплюнул ее на пол, а порох вместе с пулями высыпал за окно.
— Еще есть? — спросил Кейн, поворачиваясь к Кристал.
— Нет, — уныло прошептала она.
— Ладно. Пошли. — Кейн взял ее за руку и подтолкнул к двери.
— Куда мы идем?
— В лагерь, — угрюмо бросил он. — Уезжая отсюда, хозяева этого заведения забрали с собой и плиту. Ну а поскольку ты — женщина, будешь готовить нам еду. Там, в лагере.
Кристал не могла сказать разбойнику, что не умеет готовить и лучше бы ему подыскать кого-нибудь другого на роль служанки. В роскошном особняке на Вашингтон-сквер ее не учили мыть посуду. Днем она музицировала и рисовала, вечерами вышивала. Даже в эту минуту Кристал вдруг ясно представила себе мать: вот она сидит в кресле у окна в гостиной и сосредоточенно вышивает; она так похожа на сестру Алану. И хотя с тех пор минуло шесть лет, Кристал помнила каждую подробность: светлые волосы матери, собранные в толстый узел, аккуратно заколоты на затылке; на плечи накинута пестрая шаль в тонах цвета индиго, которую отец привез ей из Парижа; шелковая материя ее платья тихо шуршит, когда она склоняется над пяльцами, считая стежки (она вышивает гарусом, используя тонкую вязальную шерсть) и одновременно нежась в тепле огня, пылающего в камине.
Огонь.
Глаза Кристал подернулись темной пеленой. Она встретилась взглядом с Кейном. Ничего, готовить еду она сможет. Ведь картина домашнего уюта, которую нарисовало ей воображение, — это всего лишь видение, отголосок воспоминания, канувшего в небытие прошлого. А она в последние годы всякую работу выполняла в салунах и знает, что нужно делать, если есть горячая плита и мешок бобов.
Они вышли на улицу. Прежде чем отправиться в лагерь, Кейн не забыл подобрать ключи. Они лежали в грязи, присыпанные черным порохом. Он повел девушку по тропинке, которая убегала за развалины построек и там круто сползала в ущелье. Они стали спускаться вниз; шум низвергающейся воды звучал все громче. Но быстро идти не получалось: очертания крутой каменистой тропинки едва вырисовывались в бледном сиянии желтого света, излучаемого лампой.
Кейн поначалу позволил Кристал идти самостоятельно, но потом, должно быть заметив в ее глазах предательский огонек, он понял, что она не рассталась с мыслью о побеге, и, словно конвоир, крепко взял девушку за плечо, направляя ее по тропинке. Кристал попыталась высвободиться из железных тисков его рук, но запуталась в своих юбках, а ботинки то и дело скользили по сухой, как голая кость, земле. Один раз она чуть было не сползла на дно ущелья, находившегося на глубине пятидесяти футов, но Кейн был рядом и удержал ее от падения. А потом снова повел перед собой.
Вскоре они спустились в ущелье. Вдалеке между соснами мерцал огонек костра. Они приблизились к нему, и Кристал увидела, что огонь вырывается из каменного очага, сохранившегося на месте сгоревшей горняцкой хижины. Вокруг огня сновали люди с ружьями, мелькая в полукруге света, отбрасываемого пылающим очагом. Вместе с Кейном Кристал насчитала девять человек. Из них только одного она видела впервые. Это был мужчина с широкой грудью, длинными усами и белыми волосами до самых плеч. Когда бандит поднялся, оказалось, что он почти такой же рослый, как и Кейн. В своей кожаной куртке с бахромой он был похож на героя спектакля «Бизоний Билл»[2] в театре Бантлайна. Но этот мужчина не был актером в роли ковбоя. Кожаная куртка с бахромой, на которой сверкали медные пуговицы, была перешита из старого мундира пехотинца армии штата Джорджия. А глаза у него были как у доберман-пинчера; однажды она видела собаку этой свирепой породы на выставке в Нью- Йорке.
Кристал с беспокойством огляделась вокруг, выискивая глазами остальных пассажиров дилижанса.
— Так, уведите их в салун и заприте наверху, произнес у нее за спиной Кейн. — Бун, отнесешь им пожрать, когда будет готово. — А потом в полукруг света втолкнули мистера Гласси; его элегантный костюм стал бледно-зеленым от пыли. Но Кристал больше всего ужаснуло не нервное выражение лица мистера Гласси и не то, что он едва плелся от усталости — на руках и ногах у него были железные оковы. За мистером Гласси шли, тоже в кандалах и наручниках, Пит, отец юноши, затем проповедник, и, наконец, колонну замыкал кучер дилижанса. Все пленники были скованы общей цепью. Разбойники предусмотрели все. Никто из пассажиров не сможет убежать, тем самым разрушив их план. Только у нее есть крошечный шанс.
Пассажиры, словно колонна каторжников, прошли мимо нее, гремя кандалами. Кристал беспомощно наблюдала за тем, как Пит потребовал, чтобы вдову отправили вместе с ними, так как ей опасно оставаться среди бандитов, но разбойник с кнутом, угрожающе вскинув руку, тут же заставил юношу замолчать. Пленники, сопровождаемые печальным бряцанием скрежещущих и дребезжащих оков, растворились на темной тропинке, ведущей в город. Сердце Кристал разрывалось от страха.
— Так, значит, вот она, эта женщина.
У девушки кровь застыла в жилах. Она обернулась. На нее смотрел бандит с белыми волосами. Потом она заметила, что и другие разбойники не сводят с нее глаз. Разговоры у костра смолкли.
Один из бандитов облизнул губы. У Кристал на затылке волосы встали дыбом. Охваченная ужасом, она стояла, словно статуя, не в силах сдвинуться с места.
— Она будет готовить пищу, Кайнсон.
Густой скрипучий голос Кейна вывел Кристал из оцепенения. К ней вернулась способность нормально мыслить и рассуждать. Кейн назвал беловолосого разбойника Кайнсоном. Значит, он предводитель банды, сообразила девушка.
Мурашки побежали по спине, когда она заставила себя взглянуть в хищные глаза Кайнсона. Кристал сделала шаг назад, но Кейн преградил ей путь к отступлению. Бежать было некуда. Главарь разбойников
