– Давай, Кузьма, вместе подумаем: куда Кипятилов мог убежать? – быстро предложил участковый и для затравки добавил: – Отыщем беглеца – опохмелишься.
– С тяжелого бодуна я хреново соображаю… Если блатняк не упорол к матке в райцентр, то, возможно, отлеживается в моей хате.
– Твою хату я утром проверил, – сказал фермер. – Там – шаром покати.
– Тогда, может быть, он где-то здесь, в лесу, блукает.
– Лес большой. Вспомни, где вы с ним обычно выпивали?
– А где придется.
– Определенного места не было?
Сумеркин поцарапал кудлатую голову:
– Когда пасли за лесом, где в колхозное время была летняя дойка, определялись в заброшенном вагончике. Там стол есть и скамейки. Может, Эдик туда забрел…
Участковый посмотрел на фермера:
– Далеко тот вагончик?
Монетов показал на затянутую муравой старую дорогу:
– Полкилометра по этому проселку. Съездим?…
– Конечно.
– Андрюха… Андрей Гаврилыч, меня-то возьмите с собой, – сбивчиво проговорил Сумеркин, отмахиваясь от овода, кружившего над непокрытой головой.
– Ты где свою кепку потерял? – вместо ответа спросил фермер.
– Анисья Огурцова прихватизировала.
– За попытку украсть у нее деньги?
– Во, бля, деревня! Любой пустяк в великое событие раздуют. Эдик пошутил, а старуха уже тебе нажалобилась.
– За такие «шутки» на скамью подсудимых садят.
– Мне там не сидеть. Без вранья скажу, я глазом не успел моргнуть, как Эдик слямзил Анисьину заначку. Чо, не возьмете меня?
– Смотри, Кузьма, за стадом. Учинишь потраву – не оберешься беды.
– Будь спок, Гаврилыч. До вечера дотерплю.
Двораковский тронул мотоцикл с места и, развернувшись, выехал на проселок. От деревни вдоль зарастающей дороги тянулась вереница покосившихся деревянных столбов с белыми изоляторами на вершинах, но без проводов, по которым когда-то поступало электричество к механизированной дойке.
– Давно провода сняли? – спросил участковый.
– Сразу после банкротства колхоза райцентровские жулики в одну ночь обрезали алюминий для сдачи а металлолом, – ответил фермер.
– Стадо большое в колхозе было?
– Сто восемьдесят коров отправили на мясокомбинат. Куда деньги за них канули, неведомо никому. Колхозникам не заплатили ни копейки. Наделили селян земельными паями, механизаторам раздали изношенную до ручки технику, и на этом мы распрощались с колхозной жизнью. Работящие мужики по моему примеру занялись фермерством, да быстро сникли. В нынешней неразберихе не каждому по уму вести рентабельное хозяйство.
– Насколько знаю, сейчас издано много документов, поддерживающих аграрный сектор.
– Как говорит мой коллега из села Раздольного Богдан Куделькин, на кухне, где стряпаются эти документы, или очень старые печи, или пьяные повара.
– И кредиты не помогают?
– Мизерные цены на зерно позволяют только-только расплатиться за кредитную солярку. На покупку новой техники и удобрений не остается ни шиша. Выручает плодородная землица да опытные механизаторы, умеющие из дерьма сделать конфетку.
– Сколько у тебя земли?
– Считай, все пенсионеры отдали мне в аренду свои паи.
– Как расплачиваешься с ними?
– Зерном да сеном для скота. Дровишки, уголь на зиму старикам привожу.
– Деньгами не платишь?
– Денег хватает только работающим мужикам. Осенью, после реализации зерна, тысяч по тридцать приходится на трудолюбивую душу. В прошлом году подарил чиновникам из продовольственной корпорации пару фляг меда с собственной пасеки, так они расщедрились. Оплатили зерно по высшей ставке, и моим механизаторам досталось почти в два раза больше деньжат.
– Берут чиновники взятки?
– Еще как берут!.. Раньше совслужащие тоже брали, но стеснялись. А теперь нагло вымогают «на
