– Спасибо, тетя Поля. Никакая еда мне на ум не идет. Боюсь, что следом за Тимофеем слягу в больницу.
– Не убивайся, милая. Разве у одной тебя горе. Погляди, сколько в одной Чечне молодых солдатиков гибнет. Думаешь, их матерям легче, чем тебе?
– Там – война, а у нас – глушь сибирская, но людей стреляют, как на фронте, – с горечью проговорила Ксения Родионовна и попрощалась.
– Ох, горе-горюшко великое… – Полина Владимировна, покачав головой, посмотрела на сына. – Поскорее бы вы нашли да осудили убийц. Может, Шиферовым хоть маленько бы полегчало.
– Скоро, мам, только сказки сказываются. А преступников живых или мертвых разыщем, – твердо сказал Антон. – Не знаешь, как позвонить Двораковскому?
– У него карманный телефон. Погляди в справочнике на буфете. Отец там своей рукой записывал.
Отыскав отцовскую запись, Антон набрал сотовый номер. Как только участковый ответил, представился и сказал:
– Саша, я сейчас у родителей. Загляни ко мне на несколько минут.
Двораковский появился быстро. Полина Владимировна сразу вышла из дома во двор, чтобы загнать кур на насест. Бирюков показал участковому фотографию:
– Посмотри, Саша, что за орел, зажмурившись, нюхает поминальную рюмку?
– Наверно, ухажер Клавы Шиферовой, если примчался на похороны, – сказал Двораковский.
– На какой машине приезжал?
– На светлом «Мерседесе». За рулем сидел такой же габаритный «качок». Только не кавказского вида, как этот, а с похмельной российской физиономией.
– Почему «россиянин» ни разу в объектив фотоаппарата не попал?
– Да он из «мерса» не вылазил. Орел тоже появился у могилы, когда Шиферову уже зарыли. Положил к памятнику букет цветов, выпил предложенную рюмку и слинял.
– Госномера у «Мерседеса» какие?
– Обычные, с индексом Новосибирской области. Вот только цифры, Антон Игнатьевич, я не запомнил. Обстановка была, прямо сказать, угнетающая. Истерический плач Ксении Родионовны, заунывные причитания старух, суета…
– Жаль, Саша, что не запомнил. Оперативнику при любой обстановке надо держать глаз остро.
– Виноват, Антон Игнатьевич, – смутился Двораковский. – В следующий раз, если увижу этого «мерса», не проморгаю.
– Постарайся, но помни: «габаритные качки», как ты их назвал, могут быть вооружены до зубов.
– Не беспокойтесь. На ура под пули не полезу.
– В Раздольном давно был?
– Позавчера ездил к Богдану Куделькину за жмыхом для кур.
– Как там себя чувствует Кеша Упадышев?
– С геморроем бюллетенит.
– Съезди завтра утречком пораньше к нему. Попробуй узнать правду, как он недавно возвращался из райцентра в частных «Жигулях». Голубеву Кеша наплел такую детективную околесицу, что не стыкуется ни с какими показаниями. Оформи это протоколом. После встретимся. Я пробуду в Березовке до завтрашнего полудня.
– К полудню я запросто управлюсь, – сказал участковый.
– Постарайся, Саша, – Бирюков подал Двораковскому руку. – До свидания.
Вскоре после ухода Двораковского пришел с рыбалки Игнат Матвеевич, высоким ростом и сутуловатостью похожий на своего отца, деда Матвея, безболезненно скончавшегося во сне на сто шестнадцатом году жизни. Сдержанно поздоровавшись с Антоном, он передал Полине Владимировне садок с крупными окунями и словно приказал:
– Жарь, мать, рыбу. Угостим сына экологически чистым продуктом.
Антон улыбнулся:
– Оказывается, ты заядлым рыбаком стал.
– В селе пенсионеру только рыбалка и остается в утеху.
– Не скучаешь по председательской работе?
– Лошадь по хомуту не скучает. Это чиновников, которые за руководящие кресла мертвой хваткой держатся, приходится кнутом на пенсию гнать. Надолго к нам заглянул?
– На одну ночь.
– С Клавой Шиферовой разбираешься?
– С ней.
– Ну-ну… Большое горе у Шиферовых.
Глава XV
