– Что за цирк? Откуда взялись эти акробаты?
Он поманил пальцем чернокожего Мартина.
– Садись в машину, объедь местные гостиницы, загляни в молодежные кемпинги. Узнай, откуда эти циркачи.
– Они все ближе, – сказал Мартин.
– Что?
– Они все ближе, босс.
Дарио покивал. Он понял, о чем говорит его подчиненный, со второй попытки. Пара горных маршрутов пролегала выше и западнее Читино. Обычно там можно было встретить экстремалов на горных мотоциклах и велосипедах.
Он целый день провел в наблюдениях. Не чувствовал угрозы со стороны молодых людей, оттого охотничий инстинкт спокойно дремал в груди майора Гардиана.
«Катание на горных велосипедах не входило в мои планы». Эта фраза рассмешила Дарио. Его высокий лоб покрылся морщинами, холодные глаза потеплели. Странно, но он поначалу не мог решить простой, казалось бы, вопрос: как избавиться от назойливой ребятни. Ведь она могла реально отпугнуть крупную рыбу, настоящего хищника, которого майор Гардиан поджидал с нетерпением.
Он несколько раз спускался в винный погреб, куда временно поместили генерала Фокина, наливал себе вина и поднимался наверх.
Доклад Мартина оказался короток. Велосипедисты – брат с сестрой и их приятель. Приехали из Хорватии. Остановились в семейной локанде Аньелли. В отсутствие молодой хозяйки Мартин проник вначале в холл, где на ресепшен заглянул в учетные карточки гостей, а потом в комнату постояльцев. Обыск не принес ничего необычного. В карманах джинсов он обнаружил евро и хорватскую валюту – банкноты по пятьдесят и сто кун, а также мелочь – от десяти до пятидесяти лип. Списал данные с паспортов: Анжелина Мирович, Слава Мирович, Григорий Плиев. Ровесники. Родом из Загреба.
Гардиан успокоился. Он получил возможность открыто выходить во двор, потому что хорватские велосипедисты стали живым индикатором. При них ни один разведчик не решится на наблюдение, на выстрел. Однако разведки не миновать – поздним вечером, ночью, ранним утром. Возможно, хорваты заставят наблюдателя ошибиться.
А пока что Гардиан продолжал удачно исполнять роль русского генерала. Он стал его двойником. И заманивал противника: «Доберись до меня». Майор Гардиан слыл мастером расставлять силки и заманивать противника в ловушки. Он по праву считался одним из лучших среди бойцов антитеррористических групп.
Это задание в корне отличалось от предыдущих. Но было интересно тем, что Гардиан, каждое утро надевая парик, очки, изображал русского генерала. Ему понравилась такая работа. Он словно говорил с невидимым противником: «Ты видишь во мне того, кем я не являюсь. Я голос, дыхание на другом конце провода. Я палец на спусковом крючке».
– Ну и как маунтинбайк? – спросила Тамира, отрываясь наконец-то от бинокля.
– Руки, ноги забились. – Михей с удовольствием оставил седло велосипеда, демонстративно поковылял на полусогнутых ногах. – Два дня езжу – никак не привыкну. Как на лошади. – Он помассировал окаменевшие мышцы, поводил плечами, словно разгонял лопатками боль в натруженной спине. – Что у тебя? – в свою очередь, спросил он.
– У меня четверо охранников. – Дикарка передала бинокль товарищу и указала на южный портик, где в тени колонн можно было увидеть дверь. – Это своего рода флигель. Там обитают охранники. Похоже, смены у них не суточные. Может быть, через неделю меняются. Пока вы катались, видела во дворе двух подруг. Гарды посадили их в машину, они уехали. Ровно через пятьдесят три минуты они вернулись с бумажными пакетами. Явно из фирменного магазина, название не разглядела. Держи отчет.
Наймушин снял с головы защитный шлем, вытер рукой взмокший лоб и углубился в чтение.
Почерк у Дикарки был плохой, к тому же она сокращала даже самые короткие слова. Вряд ли, кроме Михея и Скоблика, кто-то мог разобрать ее зашифрованные каракули.
– На нас внимание обращали? – спросил Наймушин и отложил листы бумаги в сторону.
– Первые два дня глаз не спускали. Сегодня пару раз глянули. Успокоились.
Накануне агенты обнаружили, что в их комнате проводился обыск. Они не оставляли специальных меток, чтобы не выдать себя в случае проверки, но кое-какие специальные меры приняли. «Молнии» на багажных сумках, где хранились хорватские паспорта, они не застегнули до конца, оставив где три, где четыре зубчика. Позавчера вечером оказалось, что «молнии» на всех сумках застегнуты до упора. На хозяйку не похоже. Зачем Аньелли лазить по сумкам, наживать неприятности, к чему терять клиентов и деньги.
Дикарка частенько оставляла точку наблюдения и составляла парням компанию. Опираясь лишь на педали и не работая рулем, она разворачивала велосипед на одном месте. Выбрав неприступный с виду валун, легко взлетала на него и вскидывала руку в знак покорения еще одного ноздрястого булыжника. Выкрикивала что-то нечленораздельное, улыбалась, принимала дружественные шлепки от товарищей. Потом снова скатывалась к точке наблюдения; оттуда она видела все пространство двора, обитателей дома, ее же, кроме Михея и Скобликова, не видел никто.
Вынув из пакета сэндвичи, Михей передал один Скоблику, второй – Тамире. Сам он отщипывал маленькие кусочки и отправлял их в рот, изредка запивая колой.
– Что интересного заметила? – спросил Михей.
– По двору шныряет кошка, собака из будки почти не вылезает. Через оконное стекло рассмотрела птиц в клетках, рыбок в аквариуме. Может, он не Фокин, а Ной?
– Что насчет нервной системы дома?
– Днем сигнализацию не включают.
– Кроме четверых комодов, никого не заметила?
