уходит давно знакомый или близкий тебе человек.
«Так кто кому помог?» – никак не хотел успокоиться Володя Карасев. Чувствуя, как снова заломило затылок, он пришел к выводу, что это он помог тому парню.
Постников энергичным шагом направился к скверу, поглядывая по сторонам. Справа показался Малахов, с риском перебежавший дорогу перед грузовиком. Их было только двое, хотя, может, им не придется брать Никишина такими малыми силами. Психованный спецназовец, вооруженный автоматом. Лично Постникова такая перспектива не устраивала, и лейтенант невольно замедлил шаг.
Тем временем к площади Ганецкого спешно направлялась группа захвата, а в первый подъезд дома Никишиных входила Юлька Лиханова.
Прежде чем Карасев вошел в контакт с Ольгой Никишиной, Фролов услышал сообщение от Куликова:
– Двое за столиком явно проявляют инициативу. Внимание! Старший спешно направляется к подъезду.
– Вижу. – Фролов чуть наклонился и посмотрел влево. Парень уходил, а его старший товарищ, напротив, быстрым шагом, почти бегом направлялся к проезжей части. По мере приближения он срезал вправо, что явно указывало на то, что его конечная цель – женщина, медленно идущая вдоль дома. Фролов вызвал Куликова.
– Ты видишь того парня?
– Нет, Андрей, он зашел за гаражи. Хотя… Вот он. Точно это он, но без очков и кепки. Присаживается. Завязывает шнурки. Оглядывается.
В рации, настроенной на диапазон наружного наблюдения милиции, послышался нервный и возбужденный голос: «Никишина вошла в контакт! Мужчина лет около сорока…»
То, что мужчина разговаривал сейчас с Никишиной, Фролов видел. На секунду задумавшись, он возобновил прерванный разговор с Куликовым:
– Веди этого парня. Шикин и Лобанов присоединяются к тебе. Связь постоянная. Все поняли?
Два голоса подтвердили, а Фролов опять сосредоточил внимание на Ольге Никишиной.
Мужик уже отошел от нее – жаль, что они не смогут взять его, а она поспешно возвращалась к подъезду. Рация добросовестно передала, что «мужик не при делах», а наружное наблюдение снимается полностью: Никишин ждет мать в сквере.
И снова пауза. Фролов в это время оценивал непростую ситуацию. Решение придется принимать самому, связываться с шефом времени уже не было. Только бы решение оказалось верным. Фролов на миг представил себе неподвижные глаза Дробова и поднял рацию:
– Кому надлежало наблюдение за Никишиной, остаются на своих местах, ваше задание прежнее. Микроавтобус в вашем распоряжении. Снайпер ко мне в машину, остальные в сквер.
Фролов завел двигатель и выехал во двор. На углу дома к нему в машину сел Юрий Черкизов. Быстро сняв с сиденья подголовник, он отогнул верхний край чехла и вынул короткий карабин американского производства. Черкизов лично пристреливал карабин, поэтому освобождал его из чехла с большими предосторожностями, чтобы не сбить мушку и регулировку оптического прицела. Выстрелов должно быть минимум два. Профессионал, если он не скован мгновениями, никогда не удовольствуется одним выстрелом, а у Черкизова будут по крайней мере секунды.
Только теперь Фролов смог связаться с Ивановым.
Шеф службы безопасности, помолчав, согласился с его действиями и приказал не спускать глаз с площади.
Площадь была взята в кольцо переулками и проезжей частью; со стороны здания метро проходило Ленинградское шоссе. Фролов, остановив машину впритирку к бордюрному камню, внимательно осмотрел маленькие аллеи парка. Постникова и Малахова он увидел сразу. Малахов сидел на лавочке к нему спиной, а Постников находился ближе к киноконцертному залу «Варшава». Его поза напоминала позу профессионального боксера, отдыхающего после одиннадцатого раунда: пиджак недвусмысленно расстегнут, правая рука в любой момент готова нырнуть под него. Кроме этих двух, в сквере находилось еще десять-пятнадцать человек, в основном это были пожилые люди.
Фролов, чтобы не стоять на одном месте, медленно поехал вкруговую. У концертного зала он зарулил на небольшую площадку и развернулся. С минуту постояв, снова возобновил движение, прижимаясь к тротуару.
Время от времени он бросал взгляды в панорамное зеркало: Черкизов был готов к работе и выглядел абсолютно спокойно.
Юлька успела вовремя. Ольга Федоровна, открывая дверь, стояла с сумкой в руке.
Девушка стремительно ворвалась в квартиру и захлопнула за собой дверь.
Никишина отпустила сумку, и та с мягким стуком упала на пол. Прижав руки к груди, женщина выдавила:
– Вы… от него? – Она даже не назвала сына по имени.
Юлька кивнула. На глаза навернулись слезы, и она взяла Ольгу Федоровну за руку.
– Вы успокойтесь, – часто моргая, заговорила она. – Антон рядом, с ним все в порядке. Он ни в чем не виноват. Это правда.
Ольга Федоровна, запрокинув голову, беззвучно заплакала. Слез не было, она уже давно выплакала их. Неожиданно сильно схватив девушку за плечи, она прижала ее к себе.
«И вот мы обе стоим в прихожей и ревем», – сентиментально, по-книжному, подумала Юлька, гладя волосы незнакомой женщины. Хотя почему незнакомой? Это же мать Антона. Юлька готова была стоять так долго, прислушиваясь к частым ударам ее сердца, но не все дела еще были улажены.
– Тетя Оля, – Юлька слегка отстранилась, заглянув женщине в глаза: они были невыносимо усталыми и
