справа, двинулся в противоположную сторону, ступая неслышно, как зверь, примечая вокруг все. Вот лосиные рога и потрескавшиеся от солнца сероватые кости – кто-то разбросал могильник, причем давно, звериные следы смыло дождем и заровняло ветром. Еще один осторожный шаг, но он все же спугнул воронов, сидящих на деревьях. Ничего страшного, вороны часто взлетают со своих мест.
Следы беглецов вывели охотника к двум вековым пихтам и густой поросли шиповника, а дальше к ложбинке у корней деревьев. Затем, оставляя справа выворотень, наполовину скрывшийся за поваленными стволами кедров, следы примятой травой вели дальше, в глубь острова.
Семен миновал это место, задержавшись лишь на секунды, разглядывая подобие крыши из мелких веток, скрепленных ползучими травами вперемешку с опавшими хвойными иглами. Так и есть, это лежка крупного зверя: удобная, сухая, покрытая древесной трухой, прошлогодними листьями орешника и сеном. По всему выходило, что раньше на острове жил крупный зверь. Тигр. Теперь его нет...
После часового преследования Рыжов дал знать о себе условным сигналом. Первым рядом оказался Виталий Чумаков, чуть позже с другой стороны обозначились фигуры Страхова и Третилова.
– Они хотят выйти к берегу. – Вот уже около трехсот метров Семен шел по примятой траве, полагая, что беглецы начали петлять; однако рановато, подумал он, да еще петля походила на четко срезанный угол, а второго среза пока не видно.
Рыжов рассмеялся сквозь чернеющую прорезь рта:
– Они идут к берегу.
– Зачем? – не понял майор. – Чтобы мы перекрыли им кислород? – Он понимал, что вот с этого момента преследование может продолжиться, расширяясь треугольником и отрезая островитянам путь к отступлению. Они окажутся в блокируемом секторе, основание которого выходило на море.
Рыжов не ответил на вопрос, он вглядывался в следы, и на лице его отразилась досада. Однако она быстро сменилась едва ли не восторженной гримасой.
– Вот ведь паскудство! – добродушно выругался охотник. – Здесь прошли всего два человека. Зараза! И шли по траве, на землю не ступали. А я был уверен, что наследила вся троица.
– Выходит, кто-то из них пошел дальше?
– Нет, он так же свернул. Причем в первые же минуты погони. Это-то и сбило с толку. Непростая ситуация. Но решаемая.
– Для этого тебя и наняли, – съязвил Алексей.
Семен вызвал по рации Росомаху:
– Слышишь хорошо?
– Отлично, – отозвался морпех.
– Отгони лодку от берега и брось якорь. Увидишь беглецов, немедленно сообщи. И чтобы с берега тебя не было видно.
– Понял.
– Отбой.
– Нет, они не пойдут назад, – засомневался Страхов.
– Они уже идут. Хитрые бестии! Но мы возьмем их. Все равно кто-то из них попытается подплыть к катеру. И для них неважно, есть кто в катере или нет. Если Росомаха обозначит себя, они прошьют лодку автоматной очередью, и Росомаху заодно. Лодка – это приманка, и они сами сделали ее таковой и готовы проглотить наживку. Попались на собственной изворотливости.
– Мы сумеем опередить их?
– Сумеем. Потому что знаем их план. Пока они осторожничают на берегу, мы по прямой опередим их и встретим как надо. Они не уйдут, они уже наши. Не робей, майор, скоро ты встретишься со своей невестой.
– С кем я встречусь?
– Я полагаю, – продолжил Рыжов, – это она свернула с тропы так незаметно и, главное, неожиданно, что даже я не заметил. Не пойму, откуда столько опыта у этой стервы.
Глава 22
Мыс страха
1
Слабый ветерок тянул со стороны острова. Росомаха оттолкнул катер от берега, прыгнул на нос и, удерживая равновесие, готовился бросить якорь. Когда лодка натянула швартов и выровнялась, Росомаха спрыгнул в кокпит и занял место на стланях, прислонившись к сиденью заднего дивана.
– Ну ты, – он еще ни разу не назвал Андрея по имени, полагая, что это ни к чему, – спрыгни на палубу.
Чуть помедлив, Каменев спустился с сиденья, ударившись головой о приборную доску. Он по-прежнему был связан, и его спутанные ноги коснулись ботинок морпеха. Одна штанина задралась, и Росомаха увидел, как глубоко врезались веревки в кожу, вызывая отек.
Минут пять он бездействовал, затем перерезал веревки на ногах Каменева.
– Предупреждаю: не дергайся. Понял? Рванешь – порву зубами.
Андрей кивнул, морщась. Онемение стало переходить в жгучую боль – восстановленное кровообращение буквально раздирало тело.
Они сидели друг против друга. Каменев неотрывно смотрел в глаза Росомахе, тот, напротив, избегал взгляда лесника, сосредоточив его на береговой линии слева по борту. Подтянув под себя ноги, опустился
