– С утра он был с каким-то мужиком, но часов в двенадцать за ними приехал Самуил Исаакович, и они уехали.
– Но почему?
– Он сказал, что Жанна попала в аварию и положение очень серьезное. А почему у вас штаны мокрые?
– Бывает. – Я чесал подбородок и думал о том, что глупости людской предела нет.
– Я дам вам другие брюки?..
– Давай, – автоматом ответил я, не зная, что делать дальше.
– Недавно Жора приходил, тоже спрашивал, – подавая мне брюки и рубашку, сообщил трактирщик.
– Кого? – еще недопонимая, спросил я.
– Жора спрашивал Владимира Петровича или вас. Спросил, где Жанна, я сказал, что она попала в аварию.
– Что-о-о? – дошло наконец до меня, и опрометью я выскочил за дверь.
«Четверка», уже закончив разворот, уходила в сторону трассы. Это был конец. Бессильно взвыв, я сел на ступеньки. Дальнейшее я предвидел.
– У тебя есть телефон? – вновь входя в зал, спросил я хозяина.
– Есть, но он почему-то не работает уже часа два.
– После того как побывал Жора?
– Да, где-то так.
– А машина у тебя есть?
– Да, за банькой.
– Ключи.
– Да вы что? Она новая, я не могу, нужна доверенность…
– Ключи, или я разобью тебе витрину вместе с твоей мордой. Быстро ключи!
Он молча положил связку. Со стойки я схватил недопитую бутылку коньяку и прямо на ходу ее прикончил.
– Вы бы хоть штаны свои зассанные переодели, – трусил следом трактирщик.
– Некогда!
Конечно же машина не заводилась. Открыв капот, я убедился, что там не хватает одной маленькой детальки, называется она трамблер. Это крах. Недооценил я Жорины мозги и изворотливость. Здорово просчитался.
Полтора километра словно во сне плелся я до шоссе, где остановил машину. Доехав до дома, я несколько секунд постоял перед дверью, прислушиваясь. Кажется, меня никто не ждал. На условный сигнал Валентина не ответила. Молчал и пес. Поднявшись домой, я первым делом помылся и переоделся. Позвонил Ефимову.
– Ну что, Алексей Николаевич? Как здоровьице?
– Гончаров? Ты где? Немедленно ко мне.
– Некогда мне с вами разговаривать. Как вы могли упустить Жору?
– Пока мудак лейтенант ходил за лимонадом, он удавил водителя, сломал наручники и смылся.
– Вы так красочно говорите, будто при этом присутствовали.
– Тело шофера, сержанта Манина, нашли в лесопосадке недалеко от того места, где был обнаружен почтальон. Машина стояла в полукилометре, а остальное не трудно представить.
– Где Владимир Поляков? Где нейрохирург, где Ухов?
– Где обещанная тобой девка?
– Не нашел, – соврал я. – Александр Николаевич, нужно немедленно задержать «четверку», номер сорок восемь – сорок пять.
– Тоже лопухнулся, и… Ухова провели за ухо. Сейчас сидит в дежурке и рвет волосы, но я оторву ему не только волосы. Приезжай.
– Некогда мне. Перезвоню через десять минут. Отбой.
Одевался я основательно, в камуфляжную куртку сунул газовый «комбат» и «Макаров», разрешения на который я не имел. Туда же поместился фонарик, штык-нож и газовый баллончик. Подумав, я намотал на себя десять метров прочного капронового троса. Кастет и диктофон заложил в карман штанов. Шварценеггер, да и только. Что-то не нравилось мне молчание, царившее за Валиной дверью. Прихватив связку отмычек, я спустился двумя этажами ниже и вновь попытался достучаться, Бесполезно. С замком, который попроще, я возился недолго, отодвинул язычок, и дверь гостеприимно открылась, следов борьбы не было. Был только пятнистый дог Федор, неудобно лежащий в кухне на полу с перерезанным горлом. Слава Богу, самой Валентины не было, а это оставляло надежду, что она еще жива. Записка, которую я нашел приколотой к обратной стороне двери, подтверждала это. Почерком много пишущего человека на ней значилось: «Если хотите оставить свою бабу в живых, не дергайтесь! С уважением, Дядя».
Опять я набрал номер Ефимова.
– Ефимов слушает.
– Алексей Николаевич, новая неприятность, похитили Валентину, ту самую, соседку. Высылайте бригаду.
– Езжай сюда.
– Некогда мне. Пусть Ухов ждет меня на пляже, он знает на каком. Только никаких хвостов и никакой слежки. Дважды вы мне уже подгадили, давайте на этом остановимся.
– Если ты… – Он не договорил, потому что мне это надоело и я положил трубку.
– Давай остановимся! – прогудел низкий утробный голос, и в мой затылок уперся холодный, отвратительный ствол.
«Господин Гончаров, сколько ошибок можно сделать за день? С твоими мозгами до бесконечности».
– Руки, подонок! – Ствол уперся сильнее.
– Какие вопросы, шеф! – Я задрал лапы кверху. – Для вас завсегда пожалуйста и с превеликим нашим удовольствием!
Голос был незнакомый, по крайней мере, он не принадлежал ни Жоре, ни хирургу, поэтому я не знал, как себя вести. А тип тем временем чистил мои карманы, методично вытаскивая так хорошо уложенный арсенал.
– Где Валентина? – хрипло спросил он наконец.
– Это я и сам хотел бы знать.
– Зачем пса зарезали?
– Тоже не знаю, но, вероятно, для того, чтобы утащить Валентину.
– Кто ты есть?
– Константин Иванович Гончаров.
– А-а-а, Костя, Костик – это про тебя пела ночами Валька, когда я ее трахал. Приятно познакомиться. Поверни рыло-то.
Холеный сорокапятилетний мужик смотрел на меня в упор, холодно и испытующе.
– И что ты здесь делаешь, Константин Иванович Гончаров, ну…
– Я зашел и увидел то же, что видите вы.
– Но я зашел в собственный дом. Ах, вероятно, у вас тоже уже появились некоторые права за время моего отсутствия? Ну и как тебе Валентина? Отлично работает бедрами, не правда ли?
Не согласиться с этим я не мог, поэтому просто промолчал.
– Но где же сама виновница нашего приятного знакомства?
– Я же говорю, ее похитили, и я вызвал милицию, а мне нужно идти.
– Ну зачем же так торопиться?
– Ее нужно искать, с ней может произойти самое страшное.
– Не велика потеря. Переживем горюшко, да, братан? Давай-ка выпьем за передачу… другой методике эксплуатации.
– Давай, только быстрее. Сейчас милиция прибудет.
– Отлично, мы и им нальем. «У Джона денег хватит, Джон Грей за всех заплатит», – ерничал он, разливая коньяк.
