Судя по запахам, приносимым ветром, эта ровная долина простиралась далеко-далеко во Тьму, а за ней находился сам Великий Белый Холод. Что же это за долина такая? Волк совсем не знал этих мест, но чуял, что где-то там, дальше, находится то, что всегда манило его к себе — с того дня, как он появился на свет в родном Логове…
Далеко позади вновь послышался рев той злобной твари. Ага, медведь, кажется, потерял его след! От радости Волк высоко подбросил мешочек из кожи ворона и, лязгнув зубами, ловко поймал его.
Через некоторое время он услышал и другие звуки. Очень слабые, но ошибиться было невозможно: это был тот самый невероятно высокий и ровный звук, который Большой Бесхвостый Брат издавал с помощью птичьей косточки!
Потом послышался еще более дорогой сердцу волчонка зов. О, радость! Большой Брат сам зовет его! Он тревожится о нем! Эти звуки волчонку казались самыми лучшими в мире.
Северные олени продолжали бежать по каменистой равнине, но Волк уже понимал, что ему необходимо вернуться назад, в Лес. Еще не пора было подниматься к Великому Белому Холоду и к тому, что лежит за ним. Сперва он должен был отыскать Большого Бесхвостого Брата.
Глава 22
Ренн свернулась клубком в спальном мешке, лениво думая о том, что нужно бы встать, когда Торак вдруг вынырнул из мрака с таким видом, что она мгновенно вскочила.
— Нам пора выходить, — сказал он, присаживаясь на корточки у огня и протягивая ей полоску вяленой оленины.
По темным кругам у него под глазами Ренн догадалась, что он совсем не спал. Она тоже почти не спала и теперь без особого энтузиазма принялась за еду. Глубокая царапина на щеке воспалилась, да и ушибленный лоб сильно болел. Но хуже всего было то, что в душу Ренн все глубже прокрадывался страх. И связано это было не только с близостью пещеры или ужасного медведя. Нет, угроза исходила от… Она отогнала от себя эти мысли.
— Я нашел их след, — с торжеством сообщил ей Торак.
Она даже жевать перестала.
— И куда же они пошли?
— На запад, обогнули холм и спустились в березовую рощу. — Торак поворошил угли в костре, и вспыхнувшее пламя озарило его худое лицо, еще сильнее осунувшееся от беспокойства. — Но проклятый медведь гонится за Волком прямо-таки по пятам!
Ренн представила себе волчонка, мчащегося сквозь Лес, и нагоняющего его медведя и даже зажмурилась.
— Торак, — медленно проговорила она, — ты ведь понимаешь, что мы, выслеживая Волка, выслеживаем также и эту тварь?
— Да, конечно, я все понимаю.
— А что, если мы его нагоним?
— Я все понимаю! — повторил он резко. — Но меня уже тошнит от ожидания! Мы прождали всю ночь и ничего не дождались! Надо пойти и разыскать его. Во всяком случае, я обязан это сделать. А ты, если хочешь, можешь подождать меня здесь и…
— Нет! Я пойду вместе с тобой! Я ведь всего лишь хотела сказать…
Она посмотрела на рукавичку из шкурки лосося, подвешенную к перекладине их шалаша.
— Как ты думаешь, колдовство поможет? — спросил Торак, проследив за ее взглядом.
— Не знаю.
Когда Ренн вечером объясняла действие этого колдовства, оно казалось ему таким хитроумным!
— Когда у нас кто-нибудь заболевает, — сказала она, чувствуя себя чрезвычайно мудрой и опытной, — то чаще всего считается, что человек съел что-то плохое. Хоть иногда это происходит потому, что одну из душ человека похитили злые духи. И похищенную душу надо обязательно спасти и вернуть. Я много раз видела, как это делает Саеунн. Она привязывает к кончикам пальцев маленькие рыболовные крючки, с помощью которых и ловит душу. А еще она пьет особый отвар для того, чтобы ее собственные души смогли покинуть тело и отправиться на поиски…
— А к Нануаку это какое имеет отношение? — спросил Торак.
— Я как раз собиралась рассказать об этом. — И Ренн укоризненно на него посмотрела. Потом продолжила по порядку: — Итак, чтобы отыскать похищенную душу, Саеунн должна выпустить на волю свои собственные души, но при этом она обязана как-то защитить их, чтобы злые духи не почуяли их раньше времени.
— Ага! Значит, если сделать все, как делает она, то можно и Нануак спрятать от медведя?
— Да. Я думаю, да. Чтобы изменить свое обличье, Саеунн мажет лицо кашицей из тертой полыни и красной глины, потом надевает маску из рябиновой коры и привязывает к ней клочки волос, взятые у каждого человека в нашем племени. И я хочу попробовать сделать примерно то же самое.
Ренн смастерила из рябиновой коры небольшой коробок и обмазала его кашицей из полыни, красной глины и охры. В коробок она положила каменный зуб и тщательно обвязала коробок прядками волос — своих и Торака.
Все-таки гораздо легче что-то делать, а не просто ждать, сложа руки и сгорая от тревоги, и Ренн даже гордилась собой. Но с приближением холодного, морозного рассвета сомнения в ее душе вновь сгустились. В конце концов, что она понимает в настоящем колдовстве?
— Пошли! — Торак вскочил. — След уже хорошо виден. Небо чистое, и заря скоро.
Ренн выглянула из шалаша.
— А медведь? Что, если он потерял след Волка и вернулся? И поджидает нас где-нибудь поблизости?
— Вряд ли, — сказал Торак. — Мне кажется, он все еще гонится за Волком.
— Да? — Ренн явно сомневалась.
— Ну, ты что? — нетерпеливо спросил Торак. Ренн вздохнула. Больше всего ей хотелось честно признаться: «Я очень скучаю по сородичам! И ужасно боюсь, что Фин-Кединн никогда не простит мне того, что я помогла тебе бежать. И я думаю, что мы просто сумасшедшие, раз хотим преследовать этого жуткого зверя! Мне страшно; я чувствую, что мы попадем туда, куда мне совсем попадать не хочется. А ведь мне, похоже, там появляться ни к чему, ведь я никакая не Слушающая и обо мне ни слова не говорится в пророчестве. Слушающий у нас — ты. а я — просто Ренн. Но говорить все это тебе не имеет никакого смысла, потому что ты даже слушать не станешь. У тебя на уме одно: как отыскать Волка?» В общем, Ренн, еще разок вздохнув, коротко ответила Тораку:
— Ничего. Все в порядке.
Торак недоверчиво на нее глянул и принялся затаптывать костер.
Все утро они шли по следу через березовую рощу, потом через ельник, постепенно сворачивая к северо-востоку и все время поднимаясь вверх. Как всегда, Ренн страшно завидовала тому, как здорово Торак умеет отыскивать след. Он замечал мельчайшие признаки того, что Волк действительно проходил здесь; такого, думала Ренн, даже взрослые и опытные охотники из ее племени заметить бы не сумели.
Близился вечер, свет постепенно начинал меркнуть, и Торак вдруг остановился.
— Что? — шепотом спросила Ренн.
— Ш-ш-ш! По-моему, я кое-что слышу. — Он приложил к уху согнутую ладонь. — Вон там. Прислушайся- ка.
Ренн прислушалась и разочарованно покачала головой.
А Торак весь просиял:
— Это Волк!
— Ты уверен?
— Я узнал бы его голос где угодно! Пошли, он там! — И Торак указал на восток.
У Ренн упало сердце. «Только не на восток, — думала она. — Пожалуйста, только не на восток!»
А Торак уже бежал в ту сторону, откуда доносился голос Волка, и чувствовал, что земля под ногами
