– Ничего этого не будет, – заявил мой спутник. – Мы переночуем в поле, вдали от человеческого жилья.
Заявление это показалось мне настолько абсурдным, что я рассмеялась ему в лицо.
– Вы, должно быть, шутите! Вы ненормальный! Безумец, сбежавший из сумасшедшего дома! Учтите, маркиз де Пеллиссьер или кто вы там есть, я не буду спать на земле как… как гусеница! Я просто никуда больше не поеду. Убейте меня прямо сейчас. Лучше умереть, чем терпеть ваше присутствие!
– Не испытывайте мое терпение, Элиза, – сказал он то ли в шутку, то ли всерьез. – Я ведь могу и забыть о том, что вы нужны мне.
– Нужна? Для чего?
Мы подъехали к маленькому островку деревьев в поле возле ручья.
– Рядом с вами, вооруженному романтической сказкой о непонятых влюбленных, мне проще оставаться неузнанным.
– У вас ничего не выйдет. Вас найдут и повесят, и я хочу присутствовать при вашей казни. Я буду стоять у самого эшафота и веселиться. Лицо ваше станет багровым, а глаза вылезут из орбит, и я буду смеяться от радости!
Маркиз приподнял бровь.
– Кровожадная ведьмочка, вот вы кто. – И с этими словами он выпрыгнул из повозки и пошел привязывать лошадей.
Как только маркиз отошел к ручью и повернулся ко мне спиной, я побежала через поле в рощу, видневшуюся вдалеке. Я бежала долго, но, упав в изнеможении, услышала за собой шаги. В бессилии я закрыла лицо руками. Не говоря ни слова, он сгреб меня в охапку и потащил назад, к нашему лагерю, а я была слишком слаба, чтобы сопротивляться.
– Сегодня мы будем спать рядышком, как муж и жена, – объявил он, укутывая меня в свой дорожный плащ, – и, Элиза, будьте уверены, я не дам вам сбежать.
– Вы не посмеете ко мне притронуться, – сказала я дрожащим от гнева голосом. – Неужели вам мало того, что вы со мной сделали? Вы унизили меня, сломали мне жизнь, растоптали меня, и все мало? Я не буду спать с вами, вы, вы… беспородный пес! Лучше убейте меня.
Он вздохнул:
– Элиза, когда вы злитесь, вы будите во мне желание. Ложитесь и спите, или я не знаю, что с вами сделаю.
Я села на траву и обняла руками колени.
– Я вообще не буду спать.
– Как вам будет угодно. – Он пожал плечами.
Маркиз открыл мешок с едой и принялся поедать зачерствевший хлеб и сыр с такой жадностью, будто вкуснее ничего не ел. Я смотрела, как он ест, и ненавидела его все сильнее. Я замерзла, устала, была голодна, а он энергично работал челюстями и плевать хотел на мои страдания. Я не могла отвести глаз от этого проклятого хлеба с сыром.
– Хотите? – Он протянул мне сыр, но я решительно помотала головой и, отвернувшись, легла на землю. Пустой желудок недовольно урчал.
Немного погодя он лег рядом. Я собралась было встать, но он удержал меня.
– Только в целях предосторожности, – объявил маркиз, обнимая меня одной рукой. – Мне хочется спать, и я не хочу играть роль сторожа. Прошу вас, лягте и спите, Элиза.
– Мерзкий лживый паразит, подонок, мразь, вонючий пес. Я ненавижу вас, маркиз Валадон, я ненавижу вас так… так… – Я не находила слов.
Сжав кулаки, я пыталась вывернуться. Он перекатился на живот и оказался на мне.
– Последний раз предупреждаю, – хрипло сказал он, – хватит детских выходок.
– Пусти! – завопила я. – Отпусти меня! Я… Я буду молчать, клянусь, только не делай ничего со мной. Я больше не буду убегать.
Он хрипло дышал мне в лицо, я слышала, как громко стучит его сердце, или, может, это стучало мое?
– Пожалуйста, – попросила я тихо, и слезы жалости к себе потекли у меня по щекам. – Пожалуйста, не мучьте меня, я буду послушной, обещаю вам.
– Ты знаешь, как вывести человека из себя. – Он вздохнул и скатился с меня. Я плотно закуталась в плащ и повернулась на бок, тихонько всхлипывая.
– Прекрати хныкать, – пробормотал маркиз.
Оказалось, что и он, как большинство мужчин, не выносит женских слез. Я отметила про себя это обстоятельство. Что же, это доказывает, что он всего лишь человек, а не исчадие ада.
Кузнечики и цикады завели свои ночные песни. На землю опустилась густая мгла. Я долго ждала, пока его дыхание станет ровным – знак того, что мой суженый спит глубоким сном, но в конце концов уснула сама.
В сентябре утренники довольно холодны, и поэтому ничего удивительного не было в том, что я проснулась в его объятиях. Голова моя покоилась у него на плече, и легкий ветерок его дыхания ерошил мне волосы.
Я немедленно высвободилась.
