Никогда прежде я не чувствовала такой обиды.
Упав ему на грудь, я заплакала.
– Ну почему ты так поступаешь со мной? Почему? Пока я не встретила тебя, меня никто и пальцем не трогал. Почему?
С палубы доносился пронзительный голос Фоулера, клянущего меня на все лады.
– Когда-нибудь я задавлю его, – проговорил Гарт устало. – Если нам удастся сойти живыми с этого корабля, я удушу его.
На следующий день Гарт, войдя в каюту, сказал:
– Ты можешь подняться на палубу, если хочешь.
– Но Фоулер…
– Он напился в стельку. Боцман уложил его спать.
Мы прокрались мимо капитанской каюты на солнышко.
Свежий веселый ветер гнал нас к берегам Америки.
– Ты можешь посидеть здесь немного. Никто тебя не побеспокоит.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарила я. Гарт потрепал меня по щеке.
– Ты осунулась и побледнела, Элиза. Я не смогу жить с уродливой женой. Так что отдыхай.
С трудом я удержалась от отповеди. Несколько дней я умоляла его разрешить мне выйти на палубу, и сейчас, когда мне наконец представилась такая возможность, я не хотела портить себе удовольствие. Вздохнув про себя, я принялась размышлять о том, что меня ждет, когда мы сойдем на берег. Я старалась представить свою будущую жизнь без Гарта Мак-Клелланда, но… не могла. У меня было ощущение, что моя жизнь началась со встречи с ним.
На палубе поднялась суета. С мачты донеслось: «Корабль по курсу!» Я подошла к борту и, прищурившись, посмотрела вдаль. Где-то на горизонте маячило зернышко. Надежда согрела мне сердце. Французский корабль! Меня заберут с «Красавицы Чарлстона», увезут назад, во Францию. Я молила судьбу о спасении.
Гарт подошел ко мне с биноклем.
– Британское судно, – сообщил он. Искра надежды угасла.
– Я не могу разобрать названия, но вижу, что корабль военный.
К нам, пошатываясь, подошел капитан. Не обращая на меня внимания, он взял из рук Гарта бинокль.
– Идет со скоростью узлов тринадцать, я думаю, – заметил Гарт. – Все пушки расчехлены.
– Проклятие, – пробормотал Фоулер. – Что против них наши несчастные две пушки, которые не чистили с тех пор, как мы отплыли из Чарлстона.
Вскоре мы уже могли невооруженным глазом разглядеть быстроходное судно, ощетинившееся батареей пушек. «Эврика», – гласила надпись на корме.
– Враги, – прошептала я.
– Для тебя – враги, – уточнил Гарт, – но не для нас. Если они поднимутся на борт, Элиза, ради Бога, попридержи язык. Я не хочу, чтобы англичане решили, что с нами плывут французские шпионы.
– Мой английский не так уж плох.
– Пусть так, но не стоит его демонстрировать перед флотом его величества.
– Чего им нужно? – спросила я.
– Надеюсь, ничего. Может быть, они просто хотят посмотреть, кто плавает в этих водах. Однако у англичан есть одна нехорошая привычка – забирать американских матросов на службу его величеству, когда своих сил недостает.
– Как это забирать? Что ты имеешь в виду?
– Как? Очень просто. Примерно так же, как твои братья заполучили меня тебе в мужья.
Я отвернулась, прикусив язык. Англичане подали знак, что хотят подойти к нам. Я видела, как они отвязывают две небольшие шлюпки. Одетые в синие мундиры люди спустились по канатам и взялись за весла. Наши матросы сгрудились у борта, чтобы получше разглядеть непрошеных гостей. Я инстинктивно прижалась к Гарту.
Из трюма поднялась очередная партия рабов для еды и прогулки. Я заметила Джозефа и улыбнулась ему, в глазах его блеснул огонек – он узнал меня.
Капитан Фоулер холодно приветствовал британцев. Один из прибывших, как я поняла, офицер, обратился к Фоулеру:
– Капитан, мы сожалеем о том, что вынуждены прервать ваше путешествие, но у нас есть веские причины полагать, что на вашем корабле есть матросы королевского флота, выдающие себя за американцев.
– Это их обычный прием, – тихо пояснил мне Гарт. – Условия на британских военных судах таковы, что матросы мрут сотнями.
Офицер протянул капитану бумагу.
– Эти люди могут быть на борту «Красавицы Чарлстона».
