противостоять.
— Ты говоришь о детском саде? — уточнила Валентина. — Грубая сила и унижения постороннего коллектива — это ты о поведении детей в детсадовской группе? А воспитатели, соответственно, паханы, или надсмотрщики? Поздравляю! Твои надежды на становление личности в соцприемниках, начиная с яслей, детских садов, потом — пятидневка в школе, приобретают некоторый потаенный запашок армейской дедовщины и тюремной дисциплины. Зачем тогда вообще нужно было рожать детей, если мы не в состоянии привить им навыки выживания достойными методами, без соцприемников, армии и тюрьмы?!
Валентин согласился с женой, но лишь частично, поскольку, по его мнению, условия выживания диктуются реальными пристрастиями общества, а в данном периоде истории России — это деньги и власть.
— Я не пойду в школу, — решила поучаствовать в обсуждении Лера, пока родители не соскочили с темы. — Если вы меня запишете куда-нибудь, я буду прогуливать, пропускать занятия и совсем подорву нашу жизнь. Когда ты заработаешь много денег, ты можешь отослать меня учиться в Англию, в театральную школу. Я подожду.
— Лерка! — очнувшись от рассуждений о судьбе России, поразился папа Валя. — Ты хочешь стать актрисой?
Только он собрался, подобрав убедительные выражения, объяснить, что актриса без воображения — мечта совершенно неосуществимая, к тому же наличие таланта…
— Я не хочу стать актрисой, — перебила его потуги Лера, — я буду художником по костюмам и оформлению сцены.
— Здесь не обошлось без влияния Элизы! — нашел виноватого папа Валя.
— Успокойся, такие деньги тебе не скоро удастся заработать, — подлила масла в огонь Валентина.
— Ну что ж, — философски заметила Валерия, — я попробую заработать сама.
— А разве для того чтобы придумывать костюмы, не нужно воображения? — засомневалась Валентина, естественно, проигнорировав слова дочери о заработках.
— Совершенно не нужно, — уверила ее Лера. — Нужны качественные знания по истории костюма и геометрии и чувство стиля. Хороший костюм на сцене — это геометрически правильный образ, не более того. Показать?
Через полтора часа разглядывания чертежей Леры родители вынуждены были признать: любая одежда — не что иное, как правильное оформление индивидуального силуэта, и из треугольников, трапеций, цилиндров и тому подобного можно составить самые разнообразные образцы этого самого оформления. Как оказалось, оформление сцены, как и создание картины или фотографии, требует прежде всего рассчитанного заполнения перспективы. Сцена — тот же кадр, компоновка предметов и фигур в нем требует знания геометрии и золотого сечения. А на потребу тем зрителям, которые в созерцании предпочитают отсутствие естественного равновесия и хаос, можно добавить несколько ярких цветовых пятен или эпатажно открытую натуру. Вот и все мастерство оформления одежды и сцены по представлению Валерии Одер.
— Мне, в общем-то, в Англии учиться хочется только из-за одного-единственного человека, — заметила девочка скромно. — Это известный режиссер. Он обучает правильному расположению объектов на рисунках и на сцене, он единственный такой мастер цвета и составления предметов и фигур в замкнутом пространстве.
— И кто же это? — естественно, поинтересовались обалдевшие родители.
— Как? Вы не знаете? У вас есть большинство его фильмов. Это Гринуэй. Представляете, этот режиссер многие сцены из своих фильмов сначала рисовал, а уже потом выстраивал, убедившись в идеальном оформлении и уравновешенном состоянии фигур каждого кадра.
— Гринуэй… Гринуэй — это же?… — задумался папа Валя, потом в ужасе посмотрел на жену. — Это же «Дитя Маккона»!
— И «Книги Просперо», — кивнула Валентина. — Тебе не разрешено брать кассеты из нашей спальни! Какие ты еще трогала? — завелась она.
— «Отсчет утопленников» я взяла в прокате, — тихо заметила Лера. Потом подняла глаза на родителей и решительно повинилась: — Элиза дала мне прочесть краткий курс оформительского мастерства, там об этом режиссере много написано, он единственный такой. Поспрашивайте у своих знакомых «Уроки рисовальщика», нигде не могу найти, и в прокате нет.
В этот вечер Лера не читала сказку Антоше — он заснул за столом с чертежами. Родители не проводили вечернюю беседу с дочерью — они без сил свалились в постель, совершенно зашибленные осознанием того, что стиль — это не более чем правильный подбор двухмерных и трехмерных геометрических фигур.
— И привязка к золотому сечению… — шептал папа Валя.
— И правильная компоновка в кадре… — соглашалась Валентина, засыпая. — И это она говорит мне?!
— «Уроки рисовальщика» наверняка полный разврат, — зевнул Валентин.
— Правда?…
На следующий день — это было воскресенье, около девяти утра — их разбудил телефонный звонок. Звонили из милиции. Спрашивали, не потеряли ли они Валерию Одер, десяти лет, проживающую…
Папа Валя разбудил маму Валю, и они пошли в детскую. Там детей не оказалось.
— Спокойно, — уговаривала себя Валентина, — это Антошка теряется, а Лера не теряется!
Они побрели в кухню, но по дороге услышали шум. Распахнули двери гостиной. Антошка сидел на ковре и играл с пластмассовым конструктором. Рядом с ним сидел совершенно незнакомый мальчик и самозабвенно разбирал на части коллекционную машинку папы Вали. Это была «Феррари» восемьдесят первого года — сувенир из Италии, двенадцать сантиметров длиной, с открывающимися дверцами, работающими дворниками и полным набором внутренностей в уменьшенном варианте.
— А где Лера? — почему-то шепотом спросила Валентина.
— А я это… Вместо нее, — заявил мальчишка лет двенадцати, вставая и загребая некоторые части «Феррари» ногой под ковер. — Вот, привел вашего малого.
— Куда… привел? — папа Валя все еще не мог отцепиться глазами от раскуроченного автомобиля.
— Домой, куда же! Я что, не туда попал? — озаботился мальчишка, достал из кармана ключи со знакомым Капустиным брелоком, потряс ими, улыбнулся во весь рот и уверенно заявил: — Не, так не бывает, чтобы ключи подходили. Это ведь Валеркина квартира?
— Какого… Валерки? — прошептала мама Валя.
— Очнись, он говорит о нашей дочери, — обнял жену папа Валя.
— А где наша дочь? — безумными глазами посмотрела на него Валентина.
— Да она в ментовке, не волнуйтесь, — успокоил мальчишка. — Они вам позвонят, скажут, куда приехать. Вы
— Как это? — не понял Валентин.
— Ну как! По закону, они не имеют права задерживать несовершеннолетних больше двух часов.
Супруги Капустины заметались по квартире, пытаясь одеться. Антоша и мальчишка, сломавший «Феррари», с интересом наблюдали за ними. Через пятнадцать минут, полностью одетые для выхода на улицу, Капустины поняли, что обоим уйти не удастся — кто же останется дома с Антошкой?
— Да вы не бойтесь,
Валентина вынуждена была начать раздеваться.
— Вы там особо не рассусоливайте, — со знанием дела давал советы папе Вале мальчишка. — Когда Валерку увидите, громко спрашивайте — не причинили ей увечий или надругательств каких…
Папа Валя схватился рукой за притолоку.
— И домой сматывайтесь, вроде как вы рассердились сильно. А то они любят там воспитательные беседы проводить с черепками.
Проводив мужа, Валентина не отпустила мальчика сразу, а первым делом забрала ключи от квартиры
