тобой говорим?
— Мы говорили об увлечениях, — тихо ответила Лера. — Мне пора.
Она брела по коридору, понурившись. На подоконнике открытого окна сидела то ли женщина, то ли девочка — хрупкая и отстраненная — и кормила голубя. Голубь ходил кругами и опасливо хватал крошки судорожным движением головы. При появлении Леры голубь улетел, а женщина слезла с подоконника и наклонила голову, сложив под подбородком ладони.
— Принцесса, — прошептала она в такой позе.
Лера осмотрелась. В коридоре они были одни.
— Не подарит ли мне принцесса кофточку и штаны, — продолжала шептать странная женщина с иссиня-черными волосами. — И курточку.
— Зачем? — удивилась Лера.
— Мне нужно срочно уйти из этого дома, — ответила женщина, не поднимая головы. — Башмаки мне бы тоже пригодились, уверяю вас, принцесса, на дорогах столько всего опасного для босых ног.
— Но я… — начала было Лера.
— А принцесса может надеть пока мой халат и тапочки, — легкий кивок головы. — Я в таких тапочках совсем не могу ходить.
Задумавшись, Лера посмотрела на крошечные ступни женщины в огромных потрепанных шлепанцах.
— Если принцесса не захочет раздеться, я ее порежу, — продолжила женщина, опустила одну руку в карман байкового халата с веревочками-завязками и вдруг достала оттуда складной нож. — Но принцесса добрая, она отдаст мне и кофточку, и штаны, и башмаки.
— Не отдаст, — заявила Лера, отступая к двери кабинета Маруси. — Ты воровка?
И тут женщина упала на колени и тихонько завыла.
— Я не разбойница, — сказала она, — просто мне нельзя больше здесь находиться. Мой ребеночек родился мертвым, приходил страшный человек, считал мои ребра и позвонки! Я хочу уйти, а меня не отпускают, потому что нет страховой карточки. И ребеночка не отдают. И одежду не отдают…
Лера моментально сбросила куртку, сняла через голову кофточку и стала расстегивать джинсы.
Через двадцать минут сидения на подоконнике ее обнаружила проходящая медсестра.
— Откуда? — спросила она. — Прием у заведующей закончен. Марш в палату!
Лера побрела за медсестрой. Шаркая тапочками, поднялась вместе с нею в лифте на третий этаж, потом пошла на шум и странную давку перед дверью, как оказалось — столовой. Лера вошла последней, получила стакан странного напитка. Выпила глоток, а остальное потихоньку вылила в раковину. Потом она подошла к посту дежурной медсестры и попросила разрешения позвонить домой. Разглядев Леру, медсестра вскочила, опрокинув стул. После расспросов — фамилия, возраст, когда поступила — медсестра вцепилась в правую руку Леры крепкой профессиональной хваткой и подняла тревогу. Еще через двадцать минут все медработники этого этажа, Маруся, Лиза и дежурный охранник, которого сюда привели для объяснений, стояли вокруг кресла, в котором Лера скучным голосом в который раз рассказывала, как ее раздела маленькая бандитка.
Спокойствие
Валентина пришла к Марусе и попросила померить ей давление. Маруся спала после обеда — был выходной день. На улице весна дурачилась вовсю — отряхивала лопнувшие сережки у тополей, все прохожие обчихались.
— Нормальное у тебя давление. Нижний показатель немного выше нормы. В общем — нормальное.
— Видишь, какая я спокойная, — бесцветным голосом заметила Валентина. — И разговариваю внятно. А то дело доходило до смешного — не могла двигать губами, язык отнимался. Я решила серьезно заняться своим здоровьем.
— И как ты им занялась? — Маруся пошла в кухню ставить чайник.
— Тренирую нервную систему. Теперь меня очень трудно вывести из себя. Даже давление редко повышается. Лучше всего у меня получается с начальником. Как бы он теперь ни изгалялся, у меня только сочувствия прибавляется, а расстройства — никакого.
— И что же ты для себя изобрела успокаивающего? — лениво поинтересовалась Маруся, сдерживая зевоту.
— Я представляю его в гробу.
— Что?…
— Лежит, тихий такой, серьезный, одинокий. Жалко.
— Что случилось? — замерла Маруся у открытой дверцы холодильника. — Сегодня выходной, тебя начальник на работу требует?
— Нет. Сегодня Антоша пропал. Давно не терялся, а сегодня куда-то делся.
— А что ему Лерка на ночь читает? — озаботилась Маруся.
— Я посмотрела. Сказки Гофмана она ему читает. «Крошку Цахеса».
— Про что это? — Маруся подошла, нащупала запястье у Валентины и замерла, отсчитывая пульс.
— Это про уродливого ребенка. Который придумал, как сделать, чтобы его все любили. Не надо трогать мой пульс, все нормально. Антоша уже нашелся.
— Вот и отлично, — выдохнула Маруся и закрыла дверцу холодильника.
— На крыше, — уточнила Валентина.
— Как это? — села Маруся. — Там?… — она показала пальцем вверх.
— Да. На крыше двенадцатиэтажного дома. Стоял на самом краю. Зачем залез, знаешь? На небо посмотреть.
— Я думаю, Лерка здесь ни при чем, — покачала головой Маруся. — Крошка Цахес… Лера приходила ко мне на работу. Попросила показать ей рентгеновские снимки Антоши.
— Надеюсь, ты указала ей на дверь? — лениво поинтересовалась Валентина.
— Нет. Мы поговорили.
— А как вы назвали это? — наклонилась Валентина над подругой и уставилась глазами куда-то в пустоту. Марусе не удалось поймать ее взгляд. Валентина смотрела поверх ее головы в такую даль, куда Маруся побоялась бы даже мельком глянуть.
— Как вы назвали эти наросты на лопатках Антоши, которые своими окончаниями опускаются на ребра? — безжалостно продолжила Валентина.
— Крылья, — прошептала Маруся. — Мы только не определили точно, к какому классу они больше относятся, то есть… птица или летучая мышь… — Маруся взяла лицо Валентины в ладони и нашарила наконец ее глаза своими. — Она не могла ничего сказать мальчику, клянусь!
— Птица или летучая мышь? Оригинально… А ты говоришь — ни при чем. — Валентина освободилась, выпрямилась. Огляделась и с подозрительным интересом уставилась на Марусю. — Я что приходила-то… Ты мне давление не измеришь?
Похищение
Антоша Капустин пропал в дни новогодних каникул 2002 года. Так получилось, что родители Капустины уехали на три дня в Петербург, и Маруся поселилась на эти дни в их квартире. У Антоши были проблемы с письмом — научившись к четырем годам под руководством Леры выводить печатные буквы, он отказывался
