рядом упоминает.
Широко использовав Спинозу, Гинцберг обратился к изучению своих предшественников – влиятельных евреев XVIII века. Первенствующее место между ними занимают Весли (1725—1805) и Моисей Мендельсон (1728—1786), «Третий Моисей»: оба они вместе с банкирами Итцигом, Фридландером и Мейером были вдохновителями и организаторами иллюминизма.
Здесь будет чрезвычайно кстати провести параллель между Весли и Ашер Гинцбергом. И того и другого современные им евреи назвали пророками. И тот и другой как нельзя лучше поняли психологию «человеческих групп различных партий и народов» (см. протокол №2) и сумели использовать слабости и недостатки «неверных», которых они приспосабливали для своих целей как орудия или как ширмы.
Подобно тому как Весли и Мендельсон пользовались Адамом Вейсгауптом, Реймарусом, Лессингом, Николаи, Карлом Дом, Мирабо и другими, точно так же в наши дни Гинцберг имеет в своих руках, в полной своей власти Ллойд Джорджа, Клемансо, Вильсона, Леона Буржуа, Ратенау и еще многих, очень многих других.
Весли и Гинцберг сходятся и в одинаковых их воззрениях на общий план действий. Самым верным путем для выполнения своего дела они считают тот, который приводит к полному осуществлению высшего контроля и наблюдения за франкмасонством и всеми его разветвлениями. Оба они этой цели достигли.
Пользуясь одинаковыми методами в разные эпохи истории, эти два еврея питали революцию и руководили ею: Весли подготовил «великую французскую революцию» и видел воочию, как она развивалась и действовала. Гинцберг составил планы обеих революций, бывших в России, – 1905 и 1917 годов – и также имел возможность до пресыщения насладиться подготовленной им драмой.
Чтобы иметь точное представление о количестве мыслей, заимствованных Гинцбергом у Весли, читатель должен бы читать параллельно «Протоколы» Гинцберга и сочинения обоих авторов. Особенно нужным был бы такой метод при изучении приказов и инструкций Вейсгаупта, рассылавшихся его приверженцам и непосредственно представлявшихся Весли на просмотр.
Гинцберг подражал и Мендельсону в том, что касается еврейского движения «Хаскалах», но в дальнейшем развитии понимания еврейского вопроса между ним и Мендельсоном устанавливается громадная разница. Роль Мендельсона в решении национального вопроса заключалась в том, что он всеми мерами содействовал и способствовал тому, чтобы еврей был вытянут из своего гетто на путь широкой жизни и чтобы, приобретши образование, нужное для проникновения в интеллигентные круги немецкого общества, еврей мог бы добиваться правительственных и профессиональных должностей и достигнуть равноправного общественного положения. С такой точкой зрения Гинцберг не соглашается, такой паллиатив, по его мнению, удовлетворить его не может. Он поставил своей задачей применить результаты движения XVIII века как факторы возрождения и укрепления еврейского национализма, причем делу своему придал чисто творческий характер, ибо заветная цель его заключалась в возрождении еврейского народа на обновленных началах.
Весли и Ашер Гинцберг почитаются у евреев как наиболее передовые вожди (maskilim) своего времени (см. Евр. энцикл. «Хаскалах»). Если из сионизма Гинцберга исключить национальную тенденцию, о которой в XVIII веке евреи не посмели бы и заикнуться, то все учение Гинцберга, в сущности, является сколком с программы Весли и Берлинской школы Хаскалах, основанной Мендельсоном.
Среди других «мудрецов Сиона», многими мыслями которых пользовался Гинцберг при построении своей теории, следует назвать Авраама Гейгера, Эйнхорна, Бернеса, Зинца, Франкеля, Закса и Моисея Гесса.
От Авраама Гейгера (1810—1874) он взял его теорию постепенной эволюции, которую противопоставил методам сионистов «политических» (см. тезу Л. Барона; профессор Колумбийского университета
Адлер, прямой ученик Гейгера, вместе с тем является восторженным поклонником Ахад Гаама).
Фантастическая уверенность Гинцберга в том, что евреи составляют «избранный народ», находится в полном соответствии с убеждениями Эйнхорна, резко им выраженными (см. протокол N5).
Исаак Бернес (1792—1849) дал Гинцбергу теорию, много раз этим последним выражавшуюся, о «Систематизации иудаизма в соответствии с общей культурой». Гинцберг следовал за Бернесом, когда расписывал своим последователям первенствующее значение иудаизма в мировой истории. В «Библейском Востоке» Бернеса, так же как и в «Протоколах» Гинцберга, громко провозглашалась мысль о том, что только еврейский народ может и должен служить прототипом и образцом для всего человеческого рода.
Франкель (1801—1875) и Закс (1808—1864) передали Ахад Гааму свою страстную приверженность к древнееврейскому языку.
Что же касается Моисея Гесса (1812—1875), то, чтобы судить о степени его влияния на Гинцберга и других сионистов, надо внимательно прочитать его книгу «Рим и Иерусалим». Это произведение послужило первой основой создания еврейского националистического движения, было первой смелой попыткой его открытого провозглашения.
Для обогащения своих знаний при создании своего миросозерцания Ахад Гаам не пренебрегал и некоторыми нееврейскими мыслителями, из которых на первое место надо поставить Дарвина и Ницше. Хотя в протоколе N2 Гинцберг и говорит, что теории Дарвина и Ницше были евреями намеренно истолкованы в таком духе, чтобы внести среди христиан разложение нравов и смуту умов, но сам он признавал себя последователем Дарвина и высказывался по этому поводу следующим образом: «Я могу даже присоединиться к этой научной ереси, известной под названием дарвинизм, без того, чтобы это могло нанести ущерб моему иудаизму» («Избранные отрывки сочинений Ахад Гаама, собранные Леоном Симоном»).
В своем труде, озаглавленном «The Transvaluation of values» («Переоценка ценностей»), по мысли и стилю представляющем точное подобие «Протоколов», Ахад Гаам учение Ницше о «сверхчеловеке» применяет к еврейскому народу, который он называет Алионом (Alion), или Сверхнацией.
Изучив и систематизировав все различные теории, нами перечисленные, Ашер Гинцберг приступил к составлению своей программы, ставшей нам известной через его «Протоколы», и искал практические способы для приведения ее в действие и осуществления в жизни.
В предыдущей главе было сказано о крайнем недовольстве Гинцберга методами, применявшимися Лео Пинскером и «Ховевей-Сионом» для разрешения еврейской проблемы. Было сказано и о том, как он объединил вокруг себя небольшую группу евреев, с которыми основал тайное общество «Бне Мойше», или «Сыны Моисея».
«Бне Мойше». Ограниченные размеры нашего краткого очерка не позволяют входить в подробности образования и развития этого тайного общества, которое вначале состояло из нескольких восторженных еврейских националистов, связанных клятвой, обязывавшей их слепо исполнять приказания Ашера Гинцберга, своего фанатического вождя.
